Седьмое небо

Время текло мерно и неторопливо, отсчитываемое металлическими ударами гонга откуда-то сверху, Пыш и Троль ждали неизбежного появления незнакомца, приближающегося по аллее, но вскоре они смогли рассмотреть, что незнакомец этот вовсе не был незнакомцем, – это был Семеричный, не сговариваясь, друзья бросились к дверям и принялись отчаянно жестикулировать и кричать о том, чтобы он не входил сюда, откуда нет никакого выхода, но Семеричный продолжал не спеша приближаться, словно бы и не замечал своих друзей и их отчаянных знаков, с каждым ударом гонга он приближался всё ближе, явно намереваясь войти внутрь, а Пыш и Троль ничего не могли поделать, в конце концов, они выбились из сил и безысходно опустились на каменный пол, не в состоянии остановить своего сен-и-сея, который, ничего не подозревая, сам шёл в ловушку.

– Это ты виноват! – бросил Троль Пышу, глядя, как Семеричный приближается; Пыш не ответил, тоже глядя на неизбежность предстоящего.

Семеричный открыл дверь и вошёл. Дверь сама захлопнулась за его спиной.

– О! а вы тут чего расселись? – удивился он своим спутникам, но у них не осталось сил, даже чтобы ответить ему.

Семеричный огляделся и снова воззрился на своих друзей. Прозрачные двери за его спиной стали матовыми и совсем не прозрачными, попросту – каменными стенами, как и все стены вокруг.

– Отсюда нет выхода, сен-и-сей, – обречённо вздохнул Пыш, виновато взирая своими глазами-блюдцами на Семеричного; Троль тоже виновато потупился; Семеричный ещё раз огляделся и вдруг обнажил оба свои меча, которые покинули ножны с тихим шелестом.

– Да, верно, житель Лиловых Лесов, – вдруг раздался за спиной Пыша жуткий, мёртвый голос, от которого не хотелось жить. – Отсюда нет выхода… – Троль и Пыш тут же вскочили на ноги и повернулись на этот ареальный отзвук, – в центре залы стоял некто закутанный с ног до головы в просторный чёрный плащ и глубокий капюшон, скрывающий его лицо.

Они знали, кто это.