Седьмая печать

Ведж замер, судорожно соображая. Так это не охотник за головами? Или провокация СИБ? Или…

– Почему? – без надежды на успех спросил Антиллес. За спиной хмыкнули, в ухо вкрадчиво прошептали, заставив волосы встать дыбом от иррационального ужаса:

– Вам привет от «Красного-Пять», «Красный-Два».

Шаги стихли, трясущийся мужчина рискнул обернуться… За спиной никого не было. Переулок вымер.

– «Красный-Пять»… – прошептал Ведж, неожиданно спотыкаясь. – Люк… Братишка…

Он мчался по темной улице, вспоминая солнечную улыбку боевого побратима.

Глава 5 Пятая печать

И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели…

Основная реальность. Люк Скайуокер.

– Добрый вечер, Лорд Вейдер.

Сидящий на каменной скамье Император даже не повернул головы, продолжая задумчиво рассматривать цветущие кусты. Краткий момент отдыха в заполненной работой жизни, который он изредка может себе позволить, нарушенный долго ожидаемым гостем.

За спиной вздохнули.

– Сын.

– Сын, – согласился Дэв, – вот только не ваш. К сожалению… Или к счастью?

Тяжелое присутствие Тьмы стало еще ощутимее.

– Люк…

– Его здесь нет, – равнодушно покачал головой ситх. – Люк Скайуокер умер много лет назад. Погиб от рук тех, за чьи идеалы боролся. Какая ирония судьбы, вы не находите, Лорд Вейдер?

Мужчина повернул голову, уставившись на того, кто когда-то умер на его руках. Когда-то Люк Скайуокер верил, что это было искупление. Когда-то он думал, что это был возврат к правильной стороне. Светлой, разумеется. Когда-то он искренне считал, что этого краткого порыва, самоотверженного и жертвенного, было достаточно, чтобы тот, кто был Энакином Скайуокером, обрел мир и покой.

Он ошибался.

Впрочем, все эти надежды принадлежали давно покойному человеку, Люку Скайуокеру, и к сидящему на скамье в саду Императорского дворца Дэву Палпатину не имели никакого отношения.

Призрак нахмурился, складывая на груди руки. Высокий мужчина лет тридцати в черном костюме с элементами брони. Никакой панели системы жизнеобеспечения на груди. Длинный плащ, стекающий тяжелыми складками вокруг тела – тканая броня. Каштановые завитки волос вокруг белоснежного лица. Яркие золотые глаза.

– Присаживайтесь, – тихо произнес Дэв, похлопав ладонью рядом с собой. – Нам о многом пора поговорить. Не так ли, Лорд Вейдер?

Призрак прищурился, но промолчал, опускаясь на каменную поверхность. Дэв чувствовал, как гудит Сила, сконцентрированная в высокую широкоплечую фигуру.

– Почему ты отказываешься?

– Люк Скайуокер умер, – на этот раз в бесстрастном голосе ситха прозвучала тоска. – Он стал прошлым, а к нему нет возврата. Впрочем, я могу задать вам аналогичный вопрос. Почему вы признали только дочь?

По лицу Вейдера прошла судорога. Глаза засияли.

– Я не обладаю даром предвидения, – мрачно признал мужчина. – У меня было только два настоящих видения за всю мою жизнь. Гибель жены… И смерть вас обоих.

– Даже так. А смерть матери?

– Ты и об этом знаешь? – резко повернулся призрак. – Откуда?

– Неважно.

– Хорошо, – дернул плечом Вейдер. – Видения гибели матери не были настоящими пророческими видениями. Это были насланные образы.

– Сидиус? – предположил Дэв. Вейдер грустно хмыкнул.

– Кто ж еще… Я узнал об этом гораздо позже… Он ничего не пускал на самотек. Тускенам заплатили. Это был целенаправленный рейд. Который окупился сторицей… Я был идиотом. Расказал Падме и Палпатину. Оба меня утешили, сказали, что чувствовать гнев естественно…

– Дали вам возможность оправдаться перед самим собой.

– Да. Вот только гнев прошел, и вина жрала меня живьем. Повторюсь. Я был идиотом. Сказал не тем, кому надо было.

– А кому надо было? – остро взглянул Дэв.

– Моему мастеру.

Дэв поднял бровь, рассматривая мрачного призрака.

– Вашему мастеру… Что-то мне подсказывает, что вы совсем не Сидиуса имеете в виду.

– У меня был только один мастер, – жестко отрезал Темный Лорд. – Оби-Ван Кеноби.

– Неожиданно, – признал Дэв.

– К своему стыду, вынужден признать, что понял это только после смерти, – продолжил Вейдер.

– Почему?

– Оби-Ван был единственным, кто боролся за меня до конца, – призрак упорно смотрел куда-то вдаль. – Он готов был обучать меня с согласия Совета… Или без него. Поэтому они и не помогали, ведь Кеноби заявил этим, что справится в одиночку. Он готов был уйти из Ордена. Он терпел мой идиотизм и направлял. Вот только я не ценил… Жаль. Совет давил на него постоянно. Палпатин, со своим сочувствием, от которого мой эгоизм только возрастал. Умел так все завернуть, что белое становилось черным. Падме… Вроде любила, но как только встала перед выбором, перед тем, что надо доказать свою любовь… «Ты идешь по дороге, которой я не могу следовать», – саркастически фыркнул призрак. – И только мастер боролся за меня до конца.

– Искалечив на Мустафаре? – небрежно поинтересовался Дэв.