Седьмая печать

Да, может, он и не разбирался в политической обстановке, не декламировал стихи, не слышал об опере и не мог свободно рассуждать на модные темы. Но у него было глубинное понимание жизни, он держался своих убеждений, не меняя их по двести раз на дню, он был честным и прямым – то, что политики презирали и использовали в своих интересах. И он никогда не колебался, претворяя в жизнь свои решения.

А еще Люк Скайуокер, этот милашка с невинным взглядом голубых глаз, был не чужд насилия.

Он прекрасно умел убивать. Дитя Татуина – мерзкой планеты, кишащей опасностями.

Лея прекрасно помнила, как Люк, равнодушно пожав плечами, сообщил, что попадает песчанке в глаз со спидера. А на вопрос, что это за зверь, ответил просто: крыса.

Многие тогда рассмеялись… Как же! Отважный охотник на крыс! И только один старик уважительно присвистнул. А потом разъяснил идиотам, и ей в том числе, что именно Скайуокер имел в виду.

Вомп-крыса, или песчанка, имеет в длину два метра. Два метра стальных мышц, зубов, прогрызающих все, без исключения, и ядовитых слюны и крови. Ее слюна содержит такое количество заразы, что люди, поцарапанные этими тварями, разлагаются заживо за несколько дней. Противоядие достать практически невозможно в условиях Татуина, и единственный шанс спастись – ампутация. Немедленная.

А еще крысы охотились стаями. Минимум в сто особей. Они передвигались под песком, выпрыгивая из него и вновь закапываясь, и этот прыжок длился пару секунд, не больше. Попасть в глаз… Когда вслед за одной мерзостью выпрыгивают другие…

После этого над Люком больше не смеялись. После этого Лея поняла, каким образом бывший фермер, пересевший с хоппера на крестокрыл, смог попасть в отверстие реактора шириной в два метра, отключив наведение. Оно ему мешало.

И прирожденный стрелок просто отключил помеху.

И с такой же устрашающей точностью он стрелял во врагов.

Потом Люк практически отказался от бластера… И перешел на меч. Лея помнила его первые тренировки, первые неуклюжие движения… Но с каждым разом они становились все точнее и изящнее, у Люка изменилась походка, он стал двигаться еще более плавно, осознавая свое положение в пространстве, и в конце концов он стал еще смертоноснее.

Впрочем, Скайуокер всегда был больше защитником, чем агрессором… Он боролся не «против», как подавляющее большинство, он сражался «за». И это меняло все.

На экране Старкиллер развернулся и пошел прочь в наполненной ужасом тяжелой тишине. Мерно стучали подошвы сапог, развевались тяжелые полы одежды, тускло поблескивали броня и остро заточенные когти, украшающие пальцы рук.

Он шел, и Лея узнавала этот разворот плеч, эту плавность, ставшую практически неестественной… А вот это промозглое ощущение, доносящееся даже от изображения… Это было чем-то новым.

А когда-то Люк Скайуокер пылал, словно солнце: теплое, живое, заботливое.

Дэв Палпатин стал Солнцем Мертвых, словно персонаж из старых легенд.

Лея вспоминала голубые, прозрачные, словно бездонное небо, глаза… Но перед ее мысленным взором они наливались золотом, смешанным с кровью.

– Принцесса? – проквакал Акбар, заставив ее очнуться от тяжелых размышлений.

– Адмирал? – немного резко отозвалась женщина, бросив последний взгляд на экран и отключая запись. Пришла пора поработать на благо Республики. Действие, которое давно уже вызывало у нее отвращение. – Нам поступили следующие данные…

Она достала коробочку с чипами и погрузилась в пространные объяснения.

* * *

Ведж бежал. Вернее, не бежал – быстро шел, натягивая на голову капюшон короткой накидки в смутной надежде, что его не опознают. Тщетно.

Долгие годы Ведж Антиллес был на вершине розыскных листов, долгое время он прятался и сражался за свою свободу. Победа Альянса, казавшаяся такой прекрасной и несущей светлые жизненные перспективы, увы, быстро обесценилась.

Несколько лет, и все вернулось на круги своя.

Возродившаяся Империя взяла от старой все самое плохое, и розыскные листы в том числе. И Ведж вновь стал звездой, за которой гоняются озабоченные поклонники.

Пространство Республики давало хоть какое-то подобие безопасности, но Антиллес не мог без адреналина и вновь принялся за старое. Быстрые рейды в глубь вражеской территории, разведка, нанесение точечных ударов… И вот он в Империи, и его узнали, и горят желанием взять живьем: за живого награда в пять раз больше.

Антиллес в полном отчаянии заозирался, завернул за угол, тяжело отдуваясь, а затем застыл, чувствуя, как по спине текут ледяные струи пота.

– Не оборачивайтесь, господин Ведж Антиллес, – тихий голос заставил дрожать. – Что же вы так неосторожны?

– Так получилось, – слабо произнес мужчина, сглатывая в попытке смочить пересохшее горло. – И что теперь?

– Теперь? – хмыкнул неизвестный, опуская что-то в карман накидки пилота. – Теперь вы идете налево, доходите до дома с красной вывеской, на которой написано «Пекарня», заходите, показываете стоящему за прилавком тви'леку то, что лежит у вас в кармане, и он выводит вас из опасной зоны в более дружелюбные места. Ясно?