Седьмая из Девяти

Кроме того, эти сценарии были, очевидно, не ее собственными воспоминаниями. У них, казалось, не было реальной связи с нею, это было, как будто в течение краткого времени она стала кем-то еще, жила их жизнями, предписала их мечты и страхи, и направила их творческий потенциал.

Из ее глаз потели слезы.  Одного этого было достаточно, чтобы донести до нее, что происходит нечто необъяснимое. Семь из Девяти заставила себя прекратить плакать. Она приложила усилия, чтобы разжать свои руки, ее пальцы так сильно дрожали, что ей потребовалось две попытки, чтобы нажать на комбейдж на своей груди.

-Семь из Девяти Медотсеку.- Слова с трудом вырвались из ее горла.

-Доктор здесь. Семь, что случилось?

Беспокойство в его голосе принесло больше слез. Она снова посмотрела на скульптуру, своеобразный автопортрет, который не был ею, сделанный руками, у которых не было таланта и никакого обучения.

-Доктор-. Она облизнула губы и попыталась снова. -Доктор.

Я думаю… я думаю, что я схожу с ума.

ГЛАВА 5

-Всем встать Его превосходительство, император Беитек НАК-Сюр Седьмой!

Тринадцать членов Лора, консультативного совета Императора, покорно встали на ноги, поскольку их лидер вошел в декоративно украшенную палату.

Ханарит Илт Ла лидер лора украдкой наблюдал за своими сородичами, скосив зрачки своих глаз.

Некоторые демонстрировали неуважение к своему лидеру, стоя небрежно и не переключив немедленно свое внимание на вошедшего. Это было недопустимо.

Беитек вошел в его обычной манере: внесенный на носилках, несли его четыре крепких императорских гвардейца. Ханарит застыл. Это был древний обычай недавно возрожденный молодым императором, и никем не сохраненный, он особенно понравился Беитеку.  Но прихоть правителя девяноста шести миров а не так давно девяносто семи, не вызывала у Ханарита даже мысли о недопустимости этого, поскольку этот обычай был также строг, как и закон.

Лица благородных охранников, которые несли своего, правителя своих собственных сильных Домов, ничего не выражали. Их глазные мешки были нейтральных ничего не выражающего пурпурного оттенка. Ханарит позволил своим тонким губам скривятся в легкой, ироничной улыбке. Тот, кто служил императору узнал мастерство маскировки эмоции на ранней стадии. Но Ханарит знал, что под спокойной внешностью глазных мешков гвардейцев, пылал яростный гнев. Это была честь охранять Императора, предложить жизнь в обслуживании, возможно пожертвовать этой жизнью в сражении или в защите человека, который был воплощением Империи.

Но нести вокруг молодого человека с двумя совершенно здоровыми ногами?

Это граничило с оскорблением.

По крайней мере, Ханарит так подумал, Беитек оставил окружение музыкантов позади в комнате удовольствия. Это что-то означало.

Беитек развалился на носилках, размахивая небольшим веером из редких куннангитовых перьев.  В комнате был климат контроль, постоянно установленный на точную температуру предпочитаемую Лхиарианами. Воздух циркулировал свободно для предельного комфорта. Беитек нуждался в веере, чтобы сильнее охлаждать свое сине-чешуйчатое лицо, не больше чем в четырех крупных мужчинах, носивших его, но это была часть образа, который он хотел насадить.

Томно, он потянулся с перьевым веером и погладил шею человека, несущего на спине левую часть носилок. Охранник вздрогнул от щекотки, стряхивая перья и у его людей, произошла краткая внутренняя вспышка гнева, который был немедленно подавлен.

-Вниз-, рявкнул охранник своим трем товарищам, и носилки Императора были опущены на толстый, мягкий ковер, Беитек сошел и улыбнулся своим охранникам.

Его черный язык щелкнул, учуяв воздух. Он махнул когтистой рукой.

-Свободны,- беззаботно сказал он, потом пошел к себе на подушку, которая была самой высокой и, свернувшись калачиком, уютно расположился на ней.

Тринадцать членов Лора терпеливо ждали разрешения, после которого они могли сесть на свои собственные подушки, расположенные двумя ярусами ниже, что выражало почтение к их императору. Томно, Беитек напевал себе под нос, разглядывая порцию лакомства и выбирая лучшие деликатесы.

Только после того, как он съел три сочных т фрукта и запил их чашей дорогого вина воор, он сделал щелчок хвостом и приказал, -Вы можете быть усажены.

Ханарит относился с презрением к религиозной традиции согласно которой его хозяин- его Бог. Династия Нак-Сур была старой и благородной.

Ханарит сам служил преданно и счастливо под началом Беитека Шестого, умного, обладавшего чувством юмора и благородного лидера.

Почти треть существующей империи была приобретена в правление Беитека Шестого, и по традиции именования правления каждого императора покойного правителя официально называли "Мирное и Выгодное Господство Носитель-Радости, Бог неба."

Праздно, Ханарит задался вопросом, как история будет помнить Беитека Седьмого.

"Тративший и Расточительный правитель Любящий удовольствие Производитель позора," возможно? Или возможно "Разрушительное и Пугающее Господство Подавитель непослушных подданных."