Седьмая из Девяти

-Что это? Джейнвэй придвинулась поближе и хотя Семь не хотела в этом признаваться, ее присутствие внезапно оказалось комфортным.

Семь облизнула пересохшие губы. -Это родной мир и пространство принадлежащее Граа. Расы Кеелы.

-Я думаю, вам лучше вернуться обратно в лазарет.

-Капитан я устала от обследований и анализов Доктора -возразила Семь, и от этих слов губы Джейнвэй изогнулись в улыбке.

-Я вижу, это,- сказала капитан. -Но я не хочу, чтобы вы оставались здесь, в данный момент-. Она указала на сетку на экране. -Вы находитесь в месте, где ошибка может иметь катастрофические последствия. Вы разумеется понимаете это.

-Я подвела вас. Я. ..- Семь потянулась за слово которому Торрес ее научила. -Извините.- Ее голос, как всегда, был подрезан и прохладен.

Внутри, однако, она бушевала. Ощущение было для нее чуждым и очень сильным.

-Семь, Вы подвергаетесь чему-то ужасно травмирующему, Гораздо хуже тот факт, что никто не знает, что это. Я не назвала бы это провалом . Почему бы вам не сделать перерыв и вернуться к вашему алькову на несколько часов? Я вернусь, поговорить с Вами позже и посмотрю, как Вы себя чувствуете.

Это было сформулировано как предложение, но Семь научилась узнавать команду, когда она услышала это.

Она кивнула, и без дальнейших комментариев, повернулась и вышла, из Астрометрической. Дверь с шипением закрылась за ней. Но птицы последовали вслед.

Она не собирается спорить с Джейнвэй, и инцидент в Астрометрической серьезно встревожил ее. Семь из Девяти абсолютно точно намеревалась вернуться к своему алькову и провести несколько часов, регенерации.

Но так же, как ее пальцы предали ее в Астрометрической вызвав одну области пространства, в то время как она намеревалась исследовать другую, теперь у ее ног, казалось, было собственное желание. Она шагала по коридорам, три черные птицы, летели тихо впереди указывая ей путь.

Она остановилась перед входом в Голопалубу Два и запросила определенную программу.

-Симуляция активирована,-раздался оживленный женский голос компьютера, и двери открылись.

Это было утро в Тоскане. Свет затопил студию Леонардо да Винчи, и пятнышки пыли циркулировали в золотом жаре. Три черных птицы счастливо устроились, став частью окружающей среды как картины, скульптуры, и модели, которые они украсили.

Семь моргнула, сбитая с толку. Почему она пришла сюда?

Она повернулась и пристально посмотрела на одну из работ Джейнвэй вспомнив, как прикрепляла глиняный нос на глиняной скульптуре.

Это не пробудило интереса, никакой эмоции - это было бы неуместным поступком, внезапно преподнесенный, и затем исчезнувший аромат, гнили, падали. Что-то было не так с этим местом.

-Там не должно быть никаких стен,- громко сказала Семь, и немедленно стены растворились. Мягкий, душистый ветерок ласкал ее лицо. -А трава… это не правильный цвет, он должен быть бледно-фиолетовый. Сразу серые изменили цвет.

Семь бродила по пейзажу измененному по ее словам в одиночестве, который она знала, в котором она выросла до зрелости, с которым связала свою жизнь и рождение детей, благословляла детей этих детей.

Она подумала о правильном месте, и со словом это появилось, - она изменила глыбу глины на большой прямоугольный кусок бледно-желтого камня. Камень симмик был ее любимой средой. Тверже, чем глина, более мягкий, чем большинство камней, казалось реагирует на ее прикосновения, как любовник, возможно, кокетливо раскрывая образы, погружая в свои светящиеся глубины.

Семь подняла долото. Это был не совсем подходящий инструмент, но она жаждала начать, и этого было достаточно. Она взглянула на свою руку и ахнула. Правая рука имела желто-розовый оттенок, вместо своего нормального ярко-алого. Она была больна? И где были костные мозоли, морщины, которыми она гордилась, всю свою жизнь создавая произведения искусства и воспитывая детей? Ее сердце начало колотиться, и даже это было в неправильном месте - в ее груди, а не в ее животе…

И левая рука! Затянутая в перчатку из металла. Она согнула её. Она повиновалось ее командам достаточно хорошо….

А это было. Конечно, это было только ее воображение, что ее руки были молоды и имели пять пальцев вместо положенных семи. Теперь эти руки вились вокруг инструментов, и она внимательно осмотрела камень.

-Автопортрет, я думаю, -сказала она громко, чтобы услышать тихий мурлычущий рокот другого голоса. -Я прожила достаточно долго.

Давай, Друана. Давайте посмотрим, как благородно выглядят эти ваши морщины. -Она подошла к камню, погладив его, почувствовала в нем желание, стать чем-то другим. И затем, с неуклюжей усмешкой на своих губах, Друана начала ваять.

ГЛАВА 4

Чакотай бодро вошел в комнату транспортатора в сопровождении двух охранников, Рамиреса и Доусона. Дверь с шипением закрылась за ними.

-Сэр, Тамаак Вриис сказал что Скеданы готовы к телепортации,-сказала Энсин Лисса Кэмпбелл стоявшая за консолью транспортатора.

-Тогда давайте поднимем их на борт и окажем им принятый в Звездном флоте прием,- ответил он .

Она улыбнулась, склонив белокурую головку над консолью, ее длинные пальцы задвигались с завидной скоростью.