Сделай ставку и беги

– Любишь ты, как погляжу, с огнем играть, – Балахнин поднялся. Отобрал у Листопада папку. – Ладно, оставь, почитаю. Если оно того стоит, попробую. Но…

Подошел к окну, с невольной опаской глянул на блестящую далеко внизу свежепомытую плитку. Поморщился:

– Чувствую, так с высотищи навернемся, что мало не покажется.

– Так оно и лучше – с высотищи-то, – будет время выкрутиться, – развеселившийся Листопад с гоготом налил два полных бокала. Протянул один смурному Балахнину. – Пока летишь, мно-ого чего произойти может. Глядишь, сугробы за это время внизу повыпадают или Москва-река из берегов выйдет. Я фартовый. Ну, биг-босс, давай за успех нашего безнадежного мероприятия!

– Тьфу на тебя! – Балахнин первым опрокинул бокал.

* * *

Очередной день съезда лениво дожевывался, уставшие от многочасового сидения делегаты давно уже воспринимали доносящиеся с трибуны речи как некий общий шумовой фон. Члены президиума вяло переговаривались, стараясь не потревожить задумавшегося о своем Генерального секретаря ЦК КПСС. И в этот момент на трибуну был приглашен делегат от Калининской комсомольской организации доцент Перцовского сельскохозяйственного института Листопад.

До этого все шло, как заведено. Выступающие невесомыми тенями просачивались к трибуне. Выступали благообразно, как их предшественники – от съезда к съезду. Начинали, само собой, с зачинов – о необходимости перестройки и гласности. Но, поскольку, что это такое, никто толком не знал, то и упоминались они вскользь – вроде заклинания, дабы не выбиться из общего ряда. От выступлений этих несло такой унылой рутиной, что Генеральный секретарь ЦК, слушая молодежь, на которую предполагал опереться, мрачнел все более.

А тут к трибуне, хрумко вдавливая ковер, прошел рослый человек. Уже по стремительному шагу его сидящие возле прохода почувствовали, что сейчас произойдет что-то не вписывающееся в общее благолепие, и – встрепенулись.

Иван не поднялся – взбежал на трибуну, по-хозяйски повел локтями, примериваясь к ее ширине, охлопал, будто проверяя на прочность. Прищурившись, оглядел партер.

– Товарищи делегаты, уважаемые члены президиума! – рокочущий, наполненный энергией голос разбудил зал. Монотонное гудение оказалось нарушено.

– Вот отовсюду слышишь, – нам, мол, выпало жить в особую эпоху – перестройки, гласности, ускорения! А так ли это? – краем косящего глаза Иван заметил, как всполошившиеся члены президиума обеспокоенно принялись переглядываться.

– Безусловно, так! Но все ли осознали смысл этих слов? Вот недавно мне довелось присутствовать при разговоре в неком райкоме комсомола. Секретарь одной из низовых организаций попросил заведующего орготделом разъяснить, как именно надо ускоряться. Знаете, что тот ответил?

Иван выдержал вкусную паузу, затягивая зал.

– Не знаю, грит, как. Но если не ускоритесь, – накажем.

В зале несанкционированно засмеялись, – это было всем знакомо.

– Вот в этом наша беда – в пустословии! В умении заболтать любую блестящую идею, – бросок косящего глаза в Президиум. Теперь и встрепенувшийся Горбачев с интересом повернул голову в сторону трибуны. – А я эти слова просто понимаю: не отпустила нам эпоха времени топтаться на месте. Нужен прорыв в будущее. И будущее это определяется прежде всего уровнем науки! Вам ли говорить, какие могучие силы, какие великие технические замыслы рождаются в молодых умах! И как часто, увы, гибнут, нереализованные, только потому, что некому было найти, оценить и поддержать этого, может быть, Кулибина. Не слишком ли лихо мы разбрасываемся молодыми дарованиями, что принадлежат не нам с вами, – державе? И только потому, что не умеем использовать ресурсы, что предоставила комсомолу партия! Но именно сейчас, когда партии особенно нужна поддержка новых, нарождающихся сил, кому как не ленинскому комсомолу повести за собой будущее страны!

Убедившись, что заставил зал, включая Генерального секретаря, слушать, Иван отбросил риторику и заговорил о необходимости реформирования созданных при обкомах Советов молодых ученых, об изменении их функций и полномочий. И наконец о главном – о создании на базе комсомола научных хозрасчетных центров.

Зал ожил. Важно было даже не ЧТО говорил оратор, а – КАК. Это не был один из затюканных, изволновавшихся выступающих, пролепетывающих вызубренный текст, на каких здесь нагляделись. В голосе, во всем виде его проглядывали такие убежденность и азарт, что не оставалось сомнений, – всё это не мечтания, а продуманные планы, которые, будучи поддержаны, претворятся в реальные дела.

– А как вы себе представляете эти хозрасчетные центры? – донеслось из президиума. Уже первое слово, произнесенное Генеральным секретарем, мгновенно заставило переполненный зал выжидательно замереть.

– Какие механизмы должны привести вашу идею в действие? В чем концептуальный подход?

Повернувшийся к президиуму Иван облизнул языком разом пересохшее нёбо: