Сделай ставку и беги

* * *

Свадьбу сыграли золотистым октябрьским днем. Поначалу хотели провести ее тихо, без помпы. В окружении десятка самых близких людей. Благая идея посыпалась сразу. Потому что за десятком ближайших открылась еще десятка, почти столь же близкая, – через этих первых. Тут же сами собой начали множиться «комсомольцы». То, что поначалу было секретарями обкома, приросло заведующими отделами, затем – секторами. После чего не пригласить знакомых инструкторов значило прослыть за высокомерного выскочку. И это не считая коллег по институту. Да и Петр Иванович, не настаивая, положил список на двух страницах – «исключительно самые нужные люди. Впрочем, на твое усмотрение». Таечка вроде бы в составлении списка не участвовала – целыми днями оживленно лопотала с однокурсницами, обсуждая детали туалетов. И однокурсниц этих оказалось семь человек. Когда число «самых-самых» перевалило за сорок, Иван окончательно плюнул на первоначальную затею, и список приглашенных начал бесконтрольно пухнуть, словно талия толстяка, долго терпевшего строгую диету, а потом разом решившегося отожраться. В конце концов свадьбу «порубили» на две части: первые два дня в Твери, вторые – в Москве – по списку, представленому дядькой.

Так что к Тверскому ЗАГСу подкатила кавалькада из обкомовских «Волг», возглавляемых надменным ЗИЛом с московскими номерами. ЗИЛ этот в распоряжение молодых предоставил недавно избранный секретарем ЦК ВЛКСМ Юрий Павлович Балахнин.

Сама свадьба прошла, само собой, в мотеле «Тверь», закрытом в этот вечер для посетителей. Первым в ресторанный зал вошел гордый жених, на руках которого затихла разалевшаяся миниатюрная новобрачная. Иван ощущал себя счастливым. После неудавшегося самоубийства нежность, что испытывал он к маленькой невесте, причудливо смешалась с острым ощущением возможной утраты, и оно-то словно добавило остроты его чувствам.

Гости разглядывали очаровательную Таечку. С любопытством, а где-то и с тайным состраданием. Уж больно несопоставимыми казались могучий, не знающий удержу жених и нежная, хрупкая, будто Дюймовочка, девочка-невеста. Когда Иван склонялся над нею, казалось, что это коршун, планирующий над добычей.

Справа от жениха ёрзал свидетель – Антон Негрустуев. Упрямый Антон действительно арендовал недалеко от Перцова кусок колхозной земли, на которой устроил животноводческую ферму. На удивление освоился, втянулся. Так что, даже сидя на свадьбе, невольно возвращался мыслями к брошенному хозяйству.

Среди гостей невесёлым видом выделялся новый Первый секретарь Калининского обкома комсомола Вадим Непомнящий. Настроение у Вадима, признаться, было неважное.

Не пойти на свадьбу члена бюро обкома, ответственного за реализацию всесоюзного эксперимента, он не мог. Но и радоваться причин не находил, – Вика на предложение руки и сердца ответила резким отказом. Потому, провозгласив короткий тост за счастье молодых, опустился на место, подрагивающей рукой наполнил водкой пивной бокал и пожелал про себя жениху только одного: побыстрей навернуться с кручи, на которую он так резво вскарабкался. А себе – оказаться в этот миг торжества рядом!

На исходе второго часа тамада – Юрий Павлович Балахнин – объявил перерыв.

Гости шумно потянулись от столов. Петр Иванович Листопад подошел к ректору Перцовского сельхоза Борису Анатольевичу Демченко и предложил пошептаться. В кабинетике метрдотеля их поджидал раскрасневшийся от выпитого Балахнин.

При виде секретаря ЦК ВЛКСМ Демченко почувствовал, как недобро засосало под ложечкой.

– Хорошую свадьбу гуляем, – осторожно произнес он.

– Чего не хватает, так это достойного подарка жениху от близких друзей, – Балахнин, прищурившись, оглядел старого ректора. – Если они, конечно, на самом деле близкие.

Демченко непонимающе посмотрел на Петра Ивановича.

– Вы б прямо с сути начали, – Петр Иванович нахмурился.

– Могу, – Балахнин вальяжно кивнул. – Такое дело, Борис Анатольевич. Есть мнение, что молодым везде у нас дорога.

– Что вы имеете в виду? – Демченко поджал губы.

– Понимаешь, Боря, – Петр Иванович приобнял старого знакомца. – Институт ваш включен в число экспериментальных…

– Знаю, сам подписал согласие.

– Понимаем, что знаете, – вновь включился Балахнин. На этот раз вальяжные нотки из его баритона исчезли. – Но есть как бы позиция: возглавить должен представитель комсомола.

– Но он и так…

– Не замом. А именно – возглавить.

– Это не вопрос доверия-недоверия, – мягко подправил Петр Иванович, покоробленный беспардонностью комсомольского функционера. – Это политический вопрос. Сам понимаешь, на каком уровне решалось.

– Конечно, можно организовать в директивном порядке, – упорное молчание старого ректора Балахнину решительно не нравилось. – Но было бы лучше, если б добровольно. Так сказать, передача эстафеты, прочие ляля. Совсем другой резонанс. Для всех лучше, – мрачновато надавил он. – А так, глядите, конечно. Вы ж, как я узнал, даже не доктор наук.