Сделай ставку и беги

– Рекой пахнет, – буркнул, думая о своем, Иван.

– Нос у тебя заложило, вот что, – снисходительно засмеялся Балахнин. – Не рекой! Что рекой? Красной площадью пахнет. И – проездом Серова.

Балахнин потянулся блаженно, – накануне, в кулуарах, ему было дано клятвенное заверение, что после окончания съезда будет решен вопрос с его переводом в ЦК ВЛКСМ.

– Считай, к самому Кремлю подступились. Большие дела впереди. Великие перспективы. А ты – неуемный и неуютный человек – большую радость опаскудить норовишь.

– Юра! Но ты ж не «шестеркой» в Москву прорываешься!

– Причем тут?! – вскинулся Балахнин. – Ты, знаешь, подбирай слова.

– По одежке встречают – это не мы с тобой первыми подметили! Ну, вползешь ты в аппарат каким-нибудь завотдельчиком, – Иван схватил стул и вплотную подсел к налившемуся кровью секретарю обкома, – на самом деле его брали всего лишь заведующим сектором. – И будешь из кабинетика в кабинетик продвигаться шажок за шажком на полусогнутых. К пятидесяти, глядишь, каким-нибудь десятым-двадцатым в ЦК профсоюзов докондыбаешь. И на этом всё – спекся. Это еще если не подставят.

– Круче тебя никто не подставит! – огрызнулся Балахнин. – Да и выбирать не приходится. Я тебе говорил, – после того как Горбик Непомнящего-старшего двинул, сынок в сок входит. Поляну для него расчищают. Если не получится уйти в ЦК, на следующей же конференции попрут. И что я тогда в области буду? Секретарем какого-нибудь сельского райкомишки партии? Что ты всё своим бешеным глазом косишь?! Пить будешь или нет, спрашиваю?!

– Смотря за что. Юра! Вслушайся, – Иван придвинулся вплотную, пощелкал пальцами. – Я предлагаю шанс для обоих. Вот здесь, – он постучал по папке с золоченым тиснением «Делегат ХХ съезда ВЛКСМ», – предложения по созданию хозрасчетных центров, ориентированных на выращивание научных кадров под эгидой комсомола. Комсомол разыскивает таланты и растит научные кадры для страны. Причем не на уровне лозунга! – он достал полиэтиленовую папочку с вложенными листочками. – Система! Продуманная программа поиска и продвижения научно-технических идей молодежи, главное – новых технологий.

– И кому это нужно на съезде? Да если я с этой лабудой помимо первого не то что высунусь, только заикнусь об этом, – меня так с лестницы спустят, что и мимо сельского райкома со свистом пролечу.

– Зачем же помимо? Надо, чтоб с санкции. У тебя на Первого выход есть?

– Если попробую с этим, больше не будет.

– Как раз напротив! Вникни, он сам сейчас дергается. Надо приспособиться к Горбачеву с его новшествами, – подтвердить свою лояльность. Доказать, что еще не выдохся и – готов бежать по новому следу. Кто-то из Политбюро в последний день съезда будет?

– На закрытии, скорей всего, сам Генеральный.

– Так что может быть удачней? И потом – тут, – Иван постучал по папочке, – есть идея подкожная, которую до Первого довести надо. Ты соображаешь, что такое взять под свой контроль поток новых технологий? Это же – будущее. И оно будет под ним. Ведь под это дело можно задробить несколько институтов разных профилей, объявить их молодежными экспериментальными базами – под эгидой ЦК комсомола, выхватывать самые перспективные наработки и – пускать через них хозрасчетные темы. Через несколько лет, когда все опомнятся, – ты владеешь эксклюзивными технологиями. А это – и есть будущее. Твое обеспеченное будущее! Если он не набитый дурак, то быстренько въедет. Только это надо вложить в него.

– Легко сказать, – Балахнин вновь хмыкнул, – но уже иначе. Как человек, которому только что было хорошо и уютно в домашних тапочках, с чашкой кофе у телевизора. И вдруг предложили, бросив всё, мчаться в завидной компании на Домбай, на горнолыжный курорт. Заманчиво, но и рискованно: и тихий уют потеряешь, и башку запросто расшибешь. Он пожевал губы. – Съезд в разгаре. К Первому пробиться, и то сверхпроблема. А чтоб убедить в это вникнуть. Да еще пойти на изменение регламента…

По мере того, как Балахнин перечислял возможные препоны, зародившийся умеренный энтузиазм у него попритух. И Иван это увидел.

– Ты ему главное растолкуй. Если Горби идею подхватит – а она ему в самую жилу, – Первый наш – сразу король! Если нет – спишете всё на несанкционированную инициативу дурака выступающего.

Балахнин продолжал колебаться.

– Имей в виду, – Иван схватил папку, решительно поднялся. – Если ты не поможешь, я сам буром полезу на трибуну и – прямо при Горбачеве и прочей публике потребую слова. В порядке гласности!

– Тебя просто выведут под белы рученьки и – к людям в белых халатах.

– Может быть. Но тогда с тебя спросят за мою выходку. И хрен тебе засветит ЦК, – пригрозил Иван. – А может, и дадут слово. Особенно если Горбачев будет. У нас теперь игрища в демократию пошли. Вот тогда шанс! Если проскочит, само собой, скажу, что инициатива согласована с тобой. Что вместе продумывали. Ну, вожак! Решайся. Разом в элиту ворвешься. Выгорит дело, тому же Первому команда нужна будет для реализации. А тут ты – наготове. После этого никто тебя втихую подсидеть или подставить не сможет. На виду окажешься.