Сделай ставку и беги

– Всё, цейтнот! – Листопад, вновь зыркнув на часы, рывком поднял приятеля со стула на ноги. Встряхнул. – Дядьку и Тайку на тебя оставляю!

– Всего-то на день-другой! – Антон попробовал сплюнуть через плечо. Слюны не было и в помине, – от волнения пересохло в горле.

– Всего-то, – согласился Иван.

Когда Антон вернулся к Петру Ивановичу, тот закостеневшими пальцами нервно, не попадая на кнопки, перелистывал файлы в электронном блокноте, перебирая фамилии тех, к кому мог бы обратиться. Беспомощно отбросил. – Господи! – слезящийся его взгляд остановился на Антоне. – Что ж мы за страну-то сотворили, что академику от бандитов спасения искать не у кого?

Еще пару раз в течение вечера Петр Иванович, не в силах удержаться, набирал номер племянника, давая всё новые и новые советы. К двенадцати ночи телефон оказался вне зоны действия сети.

* * *

Наутро Листопад-старший и Антон, не сговариваясь, собрались в кабинете гендиректора. Здесь их и застал звонок из ГАИ МВД Украины. На рассвете, в пятидесяти километрах от Киева и в полутора километрах от трассы, на проселочной дороге, автомобиль «Форд Таурес», принадлежащий ВНИИ РЭС, под управлением Листопада Ивана Андреевича врезался в стоящий на обочине бензовоз. Во вспыхнувшем пожаре автомашина и водитель сгорели.

Петр Иванович бессильно выронил на рычаг телефонную трубку:

– Это из ГАИ. Они говорят, что Иван…

– Я слышал, – тусклым голосом подтвердил Антон.

В кабинете воцарилось тягостное молчание.

– Как же я Тайке-то скажу? – Петр Иванович, запрокинув голову, застонал. Острый кадык запульсировал. Шея обнажилась, и дряблая кожица, обычно скрываемая под аккуратным воротничком, мелко задрожала в такт неслышным рыданиям.

– Валидолу? – всполошился Антон.

– Лучше коньяку.

Антон наполнил рюмки. Неловко приподнял свою:

– Так что?..Не чокаясь, что ли? Как там Ванюха говорил? Ломанем, пока при памяти.

Чувствуя, что изнутри подступает рыдание, он залпом опрокинул в себя коньяк.

Давясь, мелкими глоточками, выпил Петр Иванович. Прикрыв глаза, откинулся в кресле.

– Надо бы…оповестить, – Антон поднялся.

– Успеется, – не открывая слезящихся глаз, Петр Иванович сделал вялый осаживающий жест. – Теперь уж успеется.

Слезы сами собой поползли по синюшным, в прожилках щекам.

– Скажи, чтоб никто не заходил. И – давай еще…за Ванюшку. Так и не узнал о ребенке. Говорил ей, скажи, скажи. Так нет, сюрприз готовила.

– Сюрприз?

– Таечка же беременная. Третий месяц пошёл. Как теперь перенесёт? Но как же я, старый дурак, отпустил?! Затмение какое-то!

Так и сидели они, опустошенные, потерянные, над пустеющей бутылкой коньяка.

Время шло. Петр Иванович неохотно поднял голову:

– Они просили кого-нибудь прислать на опознание. Так ты, голубчик, слетай. Сделай, что положено. А я уж здесь как-нибудь. Да и Таечку подготовить надо. О, Господи!

Он тяжко застонал.

В кабинет без стука заглянула секретарша.

– Петр Иванович, извините, но там… – она шаркнула изумленным взглядом по бутылке. – С вахты позвонили: будто Балахнин приехал. Тот самый.

Заметила поспешный, запрещающий жест директора. Развела бессильно руки: – Охрана говорит, не смогли удержать. Уже поднимаются.

Дверь в приемную распахнулась.

– Перекрыть. Никого не впускать, – донеслось оттуда.

В кабинет быстрым шагом вошел Юрий Павлович Балахнин в сопровождении трех внушительных охранников и высоченного, субтильного паренька с папкой подмышкой.

Кивком выставил секретаршу.

Прошел к столу, понимающе покрутил опустевшую на две трети бутылку.

– Мои соболезнования, – скупо посочувствовал он.

– Что? Успели донести? – съязвил клокочущий от ненависти Антон.

– Скверные новости быстро разносятся. На кой черт его на Украину понесло? Какая-нибудь очередная авантюра.

Балахнин нашел пустую рюмку, без приглашения наполнил. Приподнял:

– Помянем. Хоть и почудил при жизни покойничек, но пусть уж земля будет пухом.

Скулы на лице Петра Ивановича злобно обострились. Глаза сузились:

– Вот что, гражданин хороший… Постыдился бы в такую минуту неуважительно об умершем. Ворвался тут на чужую территорию…

– Потому и ворвался, что умер. Как узнал, всё бросил и выехал, – Балахнин демонстративно зыркнул на часы. – Торопился, так сказать, застолбить права. Извините, конечно, что не ко времени и все такое, но территория эта отныне моя.

– Что-с? – надменно процедил Петр Иванович. – Не получилось по закону, силой отобрать надумал? Так вот, если вы немедленно не уберетесь, я до премьера, до президента дойду… Не допущу!

Балахнин сочувственно улыбнулся хорохорящемуся старику.

– Не гневись, Петр Иванович. Но – что нам президент? Что мы президенту? Должники вы теперь мои. Три миллиона, которыми вы выиграли аукцион, Ивану дал я.

– Как это? Зачем? – пролепетал Петр Иванович.

– Чтоб подешевле взять институт.

Балахнин с удовольствием заметил вспыхнувшие догадкой глаза Антона:

– Вот он, кажется, понял.

– Боюсь, что да, – подтвердил Антон. – Банкротить собрались.

Петр Иванович перевел на него страдающий взгляд.