Сделай ставку и беги

– Прикидывал, – согласно покачал головой Иван. – Куда-нибудь, шоб самому не добраться. В Штаты или в Канаду. Я уж подумал, нельзя ли в какое-нибудь представительство от Академии наук. Да к тебе с этим неловко было подходить.

– Сама-то захочет?

– Уговорю. Какая русская девка, если с визой помочь, от Америки откажется?

Петр Иванович решительно поджег весь коробок. Прищурившись, оглядел блудного зятя.

– Раз так, готовь документы. Через пару недель отправим твою зазнобу. Пару недель тебе хватит напоследок натешиться? Тайке, так и быть, скажу, что в командировку тебя отослал.

Иван благодарно сжал дядькино плечо. Поднялся, прощаясь. Внезапно нагнулся к уху.

– А насчет, кому сколько осталось, так ты еще, глядишь, на моих похоронах порыдаешь.

Озадаченный Петр Иванович проводил племянника обеспокоенным взглядом.

– Тьфу на тебя, – пробормотал он. Убедившись, что кабинет пуст, на всякий случай пару раз перекрестился, – уже привычной рукой.

* * *

Из таинственной командировки Листопад вернулся почерневшим, будто резко «завязавший» алкоголик, и – неожиданно переменившимся. Теперь всё свободное время он проводил с женой, словно задавшись целью восполнить ей то, чего лишил после возвращения на Родину.

Петр Иванович, видя счастливые глаза дочери, самодовольно оглаживал подбородок.

* * *

Меж тем наступил июль. А с ним подоспел аукцион.

События до удивительности точно развивались по сценарию, прописанному Иваном Листопадом. Будто судьба в него и подглядывала.

Петр Иванович оформил-таки кредит на два миллиона долларов. Инсайдеров имя Балахнина попросту распугало, потому никто из посторонних на аукцион не заявился. Зная это, «Конверсия», как и предполагал Иван, выставила для участия лишь одну компанию. И сумму, как оказалось, заявила едва ли не тютелька в тютельку по Листопаду – два миллиона пятьсот пятьдесят тысяч долларов. Когда вскрыли победную заявку института – два миллиона восемьсот тысяч, оторопели даже устроители аукциона. С извиняющимся, беспомощным видом смотрели они на потрясенных представителей «Конверсии». Те, оправившись от шока, само собой, бросились звонить. Но поезд ушел – аукцион состоялся.

На следующий день, прихватив выписанный вексель, Антон и Иван отправились в банковское представительство, где и был оформлен необходимый платеж. Вексель по возвращении до поры припрятали в сейф в кабинете Гендиректора, к которому имели доступ лишь оба Листопада. А еще через четыре дня деньги поступили на счет устроителей аукциона. Свершилось!

В институте воцарилось торжествующее веселье. Готовился банкет.

Петр Иванович пребывал в перманентном блаженстве. Ему хотелось вновь и вновь возвращаться к обстоятельствам чудесного спасения института и выслушивать похвалы в адрес гениального племянника.

А поскольку посвященных в детали было всего трое, то он взял за привычку под всяким предлогом заманивать к себе Антона.

Антон не обманывал ожиданий восторженного старика и с удовольствием нахваливал изворотливость иванова ума.

– Что изворотливость? – притворно возмущался Петр Иванович. – Ведь всем для дела пожертвовал. Вот что важно.

Вошедший внезапно Иван так и застал обоих в состоянии эйфории.

– Празднуете? – произнес он. – Тогда уж, чтоб поставить все точки над «и», – показываю фокус.

Он бесцеремонно залез в дядькин стол, достал ключ, вскрыл сейф, привычно засунул голову вглубь, вытащил наружу файлик с лежащим внутри векселем, любовно оглядел.

– Вот он, родимый. Внимание – фокус-покус стоимостью в три миллиона!

Дурачась, достал зажигалку, на глазах у Антона и дядьки поджег вексель, покрутил, давая огню заняться, и бросил догорать в пепельницу:

– Хоп! Был долг и – нет долга. Финита ла комедия. Восторженная публика, не слышу аплодисментов!

Антон зааплодировал, кивнул в сторону шкафа со спиртным.

– Присоединяйся. Такой фокус надо отметить.

– Не могу. Всю ночь за рулем ехать, – с сожалением отказался Иван.

– Дядя Петь, я институтский «Таурес» возьму?

– Почему собственно за рулем? – Антон присмотрелся к Ивану. Игривость спозла с его лица.

– Что-то случилось?

– Для меня ничего нового, – Листопад отрешенно опустился на подставленный стул.

– Сказку про аленький цветочек помните?

– Причем тут?.. – Петр Иванович в предчувствии дурной вести сжался. Иван успокоительно потрепал его по плечу.

– Не робей, дядь Петь. Цветочек уже у тебя. А мне пора к чудищу на разборки.

– Ванька, кончай дурить. Говори связно, – нервно потребовал Антон.

– Да я не дуракую. По возвращении из загранки у меня состоялся разговор с Торопой. Выкатил мне счет.

– Но мы ж со всеми рассчитались! – встревоженно вскинулся Петр Иванович.

– С ним нет! Скелеты в шкафу меж нами остались, – он через силу подмигнул Антону. – В общем я его уговорил об отсрочке до конца аукциона. Сегодня позвонил, – ждет в Киеве на разборки. «Стрелку» забил, понимашь.

– Даже не думай! К каждому бандюге ездить! – Петр Иванович выдернул из внутреннего кармана электронный блокнот. – Я в своё время кое-чем помог одному из правительства. Что-что, а ОМОН подключить в состоянии.