Сделай ставку и беги

– Перезвони через пару дней, подумаю, что смогу для тебя сделать, – Листопад нетерпеливым жестом заставил подняться неприятного визитера.

– Что ж, пару дней подожду.

Юра поколебался, протянуть ли руку. Но хозяин кабинета уже уткнулся в бумаги. Коротко кивнув в склоненный затылок, Осинцев вышел, подрагивая от оскорбления.

Какое-то время Листопад посидел, бессмысленно крутя в руке подвернувшуюся зажигалку. Курить бросил еще в конце восьмидесятых, но золотая зажигалка являлась частью канцелярского набора, подаренного министром сельского хозяйства, – «за заслуги перед аграрным комплексом страны».

Затем нажал на кнопку:

– Маргелыч! Разыщи Феликса Торопина. Скажи, что велел срочно приехать.

– Велел? – аккуратно уточнил тот.

– Ну, просил, – неохотно подправился Иван. – Лингвист выискался. Можешь так, можешь эдак, но шоб через час был у меня.

* * *

Ни одна российская компания не может успешно существовать, не позаботившись заблаговременно о защите от внешних посягательств, – слишком много скопилось по Руси падких на чужое коршунов. Способов защиты от хищников существовало (и существует) всего три.

Первый, самый заманчивый, – создать собственную службу безопасности. Но содержать могучую охранную систему выходило очень дорого. Поэтому большинство предпочитало заключать договоры либо с правоохранительными, либо с бандитскими структурами.

Вообще к началу девяностых правоохранительные органы и преступные группировки так сцепились меж собой в бескомпромиссной борьбе, что переплелись намертво. И отличить одно от другого стало совершенно невозможно.

Больше того, для коммерсантов бандитское «крышевание» выходило много дешевле и надежнее. Бандиты, ударив по рукам, от данного слова не отступали и при возникновении конфликтов включались незамедлительно, используя для защиты клиента все свои возможности.

А вот милиция и ФСБ в мире бизнеса заслужили нелестную репутацию рвачей и беспредельщиков. Нещадно ломили цены, при всяком удобном случае стремясь изменить договоренности в сторону увеличения. К тому же в скользкой ситуации могли бросить доверившегося клиента. Особенно, если защищаться было необходимо от произвола тех же самых правоохранительных органов.

Взвесив все «за» и «против», Листопад заключил договор с охранным агентством, за которым стояло так называемое торопинское преступное сообщество.

* * *

На призыв лидера советского государства перестраиваться Феликс Торопин откликнулся одним из первых.

Оставив стремную профессию карманника, он для начала объединил под собой специалистов новой формации – катал, ломщиков, наперсточников. Беспорядочные «наезды» на кооперативы сменил их «крышеванием», одновременно «окоротив» несколько диких «отморозков». Благодарные кооператоры платили охотно.

В надежде на поживу под торопинскую руку стали стекаться мелкие рэкетирские группочки. Рука, впрочем, оказалась тяжелой. Малейшие проявления своеволия пресекались нещадно. Больше того, среди братвы Торопин распространил собственный кодекс чести, которому надлежало неукоснительно следовать. Одним из основных постулатов было – «Без нужды не обижай слабого. По возможности защищай беззащитного».

Нарушители кодекса карались нещадно.

Двое «братков» заявились к неплательщице – разорившейся владелице торговой палатки. А так как платить ей оказалось нечем, решили получить долг натурой и изнасиловали находящуюся на седьмом месяце беременности женщину. Случился осложненный выкидыш. Потерпевшую в тяжелом состоянии доставили в больницу. Попытки престарелой матери заставить милицию возбудить уголовное дело результата не дали. Установить личности насильников, как обычно, не представилось возможным. Да и кто, кроме её дочери, может подтвердить, что имело место изнасилование, а не полюбовный половой акт? А она, извините, – лицо заинтересованное. Разуверившаяся в справедливости властей, старуха пробилась с жалобой к самому Торопину, которого запомнила мальчишкой из соседнего подъезда.

Выслушавший истицу Феликс согласился, что братки поступили не по понятиям. На другой вечер обоих насильников доставили в ту же больницу, в которой лежала потерпевшая, – с отрезанными яйцами. А самой женщине за счет общака полностью восстановили ее палаточный бизнес.

Этот случай и вовсе утвердил за Торопиным славу эдакого нового Робин Гуда. О его джентльменском кодексе по Твери пошли легенды.

Но мало кто догадывался, что за идеей пресловутого кодекса скрывался тонкий расчет. Те же коммерсанты, почувствовавшие хоть какую-то опору, дабы сохранить благоволение справедливого Феликса, принялись щедро увеличивать пожертвования, так что деньги в общак полились рекой.