Сделай ставку и беги

Когда они спустились, в гардеробе все еще было людно. Иван с Таечкой отправились за одеждой. Антон, стараясь не мешаться одевающимся, отошел в сторону.

– Виртуозы, виртуозы, – услушал он за колонной ехидный детский голосок. – Подумаешь! По-моему, мамочка, ты похлеще этого Спивакова виртуоз.

– Господи, Гулечка, да что ты, право, говоришь? Как даже сравнивать можешь? – с благодарностью ответил женский голос.

Антон, боясь поверить собственным ушам, вышел из-за колонны. Вполоборота, у зеркала, прихорашивалась Лидия. Он глядел на откинутую, коротко стриженную головку, знакомый изгиб капризных губ, незнакомые мелкие морщинки у лучащихся глаз.

Ощутив на себе настойчивый мужской взгляд, она, нахмурясь, скосилась, и – кровь сошла с ее лица:

– Ты!

– Где ж чёлка-то? – он указал на чистый лоб.

– Состригла. И волосы обкорнала. Возни меньше.

– Жаль.

– Жаль, – согласилась Лидия. Девочка, прижавшись к матери, любопытными карими глазёнками всматривалась в незнакомого мужчину.

– Моя дочь, – с гордостью объявила Лидия.

– Хорошенькая, – Антон заискивающе кивнул.

– Тоже будущая скрипачка. Вот начала выводить. А ты здесь…один?

– Да нет, с компанией, – Антон неопределенно кивнул в сторону возвышавшейся в отдалении Ивановой фигуры. – Я ж сам давно в Москве.

– Вот как.

– Хотел тебя найти, – признался Антон. Смутился. – То есть не то чтоб…Просто на концерт твой попасть. Порадоваться, так сказать. В афиши заглядывал. А потом сообразил, – ты ж фамилию наверняка поменяла.

– Да, поменяла, – глухо подтвердила Лидия.

Антон заметил, что девочка принялась требовательно теребить мать за рукав. Заторопился.

– Может, нам как-нибудь пересечься?.. Всё-таки столько лет.

– Гуленька, пойди присмотри себе мороженое, – Лидия подтолкнула дочь в сторону лотка у двери. Но чуткая девочка не двинулась с места.

– Ма! Нас же папа ждет, – ревниво объявила она. – Дядя, нам некогда.

– Да, да, конечно, – Антон успокоительно погладил ее по русой, не в маму, головке. – Что ж? Рад был увидеться.

– Я тоже, – пробормотала Лидия, увлекаемая нетерпеливой дочерью к выходу.

На крыльце потерянная Лидия остановилась:

– Зачем ты соврала про папу, Гуленька? Он же в командировке.

– А чего этому надо? Нам и вдвоем хорошо, – нашкодившая девочка искательно прижалась к матери.

Рука Лики невольно впилась в волосы дочери.

– Мама, мне больно, – жалобно пискнула та.

Лидия поспешно разжала ладонь, огладила головку:

– Прости. Мне тоже.