Сделай ставку и беги

Впечатленный напором, Антон принялся прикидывать, как бы поделикатнее, не обижая, выпроводить ретивого егеря. В сущности, свое дело он сделал. Ночные засады на руководителей района в программу командировки никак не вписывались. Вистов, как говаривал преферансист Плешко, не наберешь, а вляпаться на мизере – делать нечего.

Сомнения его Кравчук расшифровал по-своему:

– Не дрейфь, москвич! Если что, я тебя в сторонке спрячу. Важно, чтоб рядом. Одному-то мне веры нет. А так, задержу при тебе, чтоб убедился и засвидетельствовал потом у себя в столицах. Тогда совсем другой звон пойдет, а? Эх, мне бы выходы на эту самую Москву, я бы их всех поджал. Уж как бы поджал!

Как у большинства провинциальных российских правдорубов, в Кравчуке жила вера в центральную власть, в её всесилие и справедливость.

Он ухватил Антона за бицепс, страстно задышал.

– Так что, Москва? Махнем рейдом по беззаконникам? Или ну его? Спокойней в гостиницу на бочок и с плеч, как говорится? Тогда уж лучше сажай взад. А то ведь я и один пойду!

То ли водка по жилам загуляла, то ли невозможным показалось бросить в одиночестве только-только вызволенного человека. Антон вскочил ухарски:

– А! Где наша не пропадала? Поехали!

* * *

На территорию заповедника «Красный бор» егерский УАЗ въехал по темноте. Перед этим Кравчук с час попетлял по окольным лесным дорогам.

– Каждый раз проверяюсь, – обьяснился егерь. – Они ж, сволочи, слежку за мной приставили, чтоб знать про планы. А я их с хвоста сбрасываю. Иной раз нарочно в другую сторону выйду, а потом лесами и – в обход, где не ждут. Прям война! Только ты мне, московский человек, ответь, почему в этой войне я вроде как за беззаконного партизана? Ведь государством же поставлен! Или ему, государству, всё нипочём?

На одной из лесных тропок машину оставили, переоделись в сапоги и штормовки.

Антону была выдана заряженная пулей двустволка-вертикалка. Сам Кравчук с ижевским карабином на плече шел скозь чащобу, перемахивая через овражки, с такой уверенностью, с какой Антон среди ночи в собственный туалет не хаживал. Если что и сдерживало упругий егерский шаг, так это компания москвича, который поторапливался следом, но неловко, – то и дело оступался. Особенно, как совсем стемнело. Давая возможность обессилевшему спутнику слегка отдышаться, Кравчук неохотно остановился. Подтянул сосновую ветку, с наслаждением обнюхал.

– Сегодня точно пойдут на кабанов, – азартно прошептал он. – Скорей всего возле гостевой зоны на крышах засеку сделают. Там место прикормленное. Туда и подкрадемся.

– Со стороны кабанов? – опасливо пошутил Антон.

Кравчук издал сдержанный смешок:

– Не боись, паря. Какие из них стрелки? Да еще наверняка выпивши. Скорей всего промажут.

«А если нет?» – вертелось на языке у Антона.

– Важно их опередить, – у Кравчука на уме было своё. – Если ещё на номера не встали, перехватим по дороге к засеке, прямо на тропе. А, пожалуй, лучше дать им сперва стрельнуть раза-другого, чтоб уж намертво прихватить. Как думаешь, Москва?

– Нет уж, давайте по возможности без пальбы, – поторопился осадить горячего егеря Антон. Он уже проклинал себя за опрометчивость, – а ну как и впрямь наткнутся на браконьеров, и те откроют стрельбу? Убить, может, и не убьют. Но хорошо же будет выглядеть представитель министерства, ввязавшийся в перестрелку.

– Эх вы, кабинетные души! – засмеялся совершенно счастливый Кравчук. И нетерпеливо зашагал дальше.

Через пятнадцать минут окончательно выдохшийся, посбивавший ноги о каряги и корни Антон уткнулся в темноте в спину замершего егеря.

– Идут! – прошептал тот. Усталость с Антона разом смыло подхватившей волной возбуждения. Хотя сам он ничего не слышал.

– Через пару минут услышишь, – уверил чуткий Петрович. – Человек пять. Не таясь идут. Видать, пьяные, стервецы.

Он ухватил Антона за рукав и быстро повлек в сторону бугра.

– Значит, ты здесь лягай, в сосняке. А я с другого краю зайду, поближе. Говорить с ними стану – лежи – не дыши. Только если стрельба или сам команду подам: «Предупредительный»! – тогда в воздух пальнешь и отползешь метров на десять. Оттуда – еще раз. Это чтоб думали, что нас много. Стратегия!

Кравчук хвастливо постучал себя по виску. Подтолкнул подбадривающе Антона:

– Эх, друг Москва, порадеем за мать-природу!

Ещё не договорив, он растворился во тьме.

«Вот уж ввязался», – Антон тоскливо взвел курки. «Не дай Бог, конечно».

И тут, наконец, расслышал приближающиеся голоса. Кажется, кто-то рассказывал анекдот. Судя по гоготу остальных, – похабный.

– Стой, где стоишь! – врезался в многоголосье решительный баритон Кравчука.

Озадаченную паузу прервал недоуменно-насмешливый южный говор:

– Это шо еще за голос из помойки? Выдь покажись на люди.

– Я егерь Кравчук. Нахожусь вместе с командой при исполнении.

В рядах охотников возникло замешательство. Кто-то что-то торопливо разъяснял.

– Да ты, оказывается, самозванец! – глумливо констатировали в глубине леса. – Мне доложили, – Кравчук арестован.