Science, Strategy and War: The Strategic Theory of John Boyd (Strategy and History)

В ходе своего нового концептуального предприятия, ставшего результатом послевьетнамского профессионального недоумения, американский военный менталитет перешел от пристрастия к истощению, основанного на тактическом парохиализме и технологиях, к принятию оперативного маневра.129 Однако истинное значение этого периода для армии США заключалось не в создании AirLand Battle, а в привитии традиции творчества и самоанализа. Он институционализировал творчество и концептуальное мышление в армии США.130

Опыт, любопытство и проблемы

Эта глава пролила свет на три фактора, сформировавших "Дискурс": Личный опыт Бойда как летчика-истребителя, его изучение военной истории и состояние вооруженных сил США после войны во Вьетнаме. В книге показан первоначальный источник идеи петли OODA и то, как его пытливый ум пытался обнаружить динамику, лежащую в основе успеха в воздушном бою. Он указал на свой вклад в разработку истребителей и показал, как Бойд совершил скачок от разработки истребителей и тактики воздушного боя к стратегической теории. Глава также пролила свет на интеллектуальных предшественников Бойда, таких как Корбетт, Лоуренс, Фуллер, Лиддел Харт и Сунь-Цзы. Это обсуждение намекнуло на другую роль Бойда - переосмысление маневренной войны и, как следствие, других школ стратегической мысли с использованием модели "петли OODA". Это позволило предположить, что важная роль Бойда заключалась в том, что он заново открыл и синтезировал существующие теории и идеи и предложил их своей аудитории в очень удобоваримом и убедительном формате.

Как и Клаузевиц, Фуллер и Лиддел Харт в свое время, идеи Бойда развивались и созревали в то время, когда американские военные искали новые идеи для решения конкретных стратегических и оперативных проблем. В его работах отразился опыт летчика-истребителя, его участие в разработке истребителей, а также изучение военной истории, но в то же время они отражали явные институциональные требования и созревали благодаря взаимодействию с восприимчивой аудиторией. Не случайно Бойд говорил о нематериальных аспектах войны, о фундаментальной неопределенности войны и стратегии, а также об альтернативах затяжному стилю ведения войны. Реформаторские усилия вдохновили его на работу, и он настаивал на маневренной войне как альтернативе якобы несовершенному аттракционному стилю ведения войны. Он разрабатывал свои аргументы и идеи с целью побудить к изменениям и инновационной организационной культуре. Учитывая доминирующую стратегическую и военную культуру, тем более примечательно и впечатляюще, что кто-то смог, во-первых, разработать новую, отличительную и последовательную военную теорию в такой обстановке, а во-вторых, завоевать широкое влияние, которого Бойд добился своими нонконформистскими идеями.

Действительно, со временем, возможно, он стал таким же формирующим фактором военного Zeitgeist, как и военный Zeitgeist был формирующим фактором его идей. Как полагает Бертон, в мышлении Бойда присутствовала доля разочарования по поводу плачевного состояния стратегического мышления в военном истеблишменте США: "Бойд изменил бы эту ситуацию и заставил бы военных метаться как сумасшедших, чтобы догнать его, поскольку он создавал теорию за теорией, которые были уникальными и революционными в военном искусстве".131 А в следующей главе будет показано, что некоторые из этих теорий пришли из неожиданных источников.

 

3

.

Научный фонтан Бойда

Познание - это бесконечное приключение на грани неопределенности.

Джейкоб Броновски

Бойд и наука

Научный Zeitgeist оказал определяющее влияние на творчество Бойда. В следующих двух главах представлена панорама научного цайтгайста времен жизни Бойда, в немалой степени основанная на тех же книгах, которые Бойд читал в шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые и вплоть до середины девяностых годов. В главе 3 описываются научные достижения, произошедшие в первые десятилетия двадцатого века, которые Бойд включил в свою работу и которые оказали огромное влияние не только на физику, из которой эти достижения исходили. Кроме того, будут рассмотрены эпистемологические дебаты шестидесятых годов, которые отчасти возникли на основе этих событий, а также теория систем (включая когнитивную революцию), все из которых оставили свой след в творчестве Бойда. Глава 4 завершает исследование влияния научного Zeitgeist, рассматривая развитие теории хаоса и сложности, происходившее в конце семидесятых, восьмидесятых и девяностых годов, за которым Бойд внимательно следил и которое он включил в свои работы (в частности, в три последние презентации). В конце статьи дается оценка последствий сделанных выводов для понимания Бойда.

Скрытый фонтан