Счастье. Двадцать семь неожиданных признаний

Она не шевелилась и не оборачивалась, но по тому, как менялась траектория и консистенция новых запахов, могла точно сказать, что происходит у нее за спиной. Вошедший человек (среднего роста, полноватый – определила Ирочка) потоптался на месте, сделал шаг вперед, потом назад, провел рукой по волосам, потом заложил руки за спину и какое-то время качался на месте, вставая то на носки, то на пятки. Запахи от его движений накатывали на Ирочку как волны, обтекали ее тело, вливались в облако, которое становилось все более густым. И она поняла, что пора, и медленно обернулась.

Облако затрепетало и стало расползаться. Нет, обоняние ее не подвело: сзади действительно стоял начальник – молодой еще мужчина среднего роста, уверенно склонный к полноте. Просто Ирочка воображала его более мужественным. Уж точно более симпатичным. И каким-то более определенным, что ли, если судить по тем четким запахам, что сопровождали его бесформенную, как выяснилось, фигуру. Она задышала быстрее, стараясь за оставшиеся до неизбежного начала разговора секунды узнать о нем как можно больше. Приехал на мощной большой машине; в ней есть ароматизатор с запахом лаванды – какое старперство. За рулем курил, ронял пепел на брюки – рассеян или нервничал. Пил много, но вчера; позавчера тоже пил. Рубашки ему стирают дома, дешевый порошок старой марки, но очень хороший современный ополаскиватель из недавней телерекламы – возможно, стирал кто-то немолодой, желающий проявить заботу, скорее всего, мать, не домработница.

Пока Ирочка изучала начальника, тот в свою очередь изучал ее. Хрупкое и очень хорошенькое существо в рабочей куртке не по размеру совсем не думало его бояться или стесняться: оно глядело с интересом и даже, как казалось, слегка принюхивалось.

– Вас как зовут? – наконец спросил он, надеясь, что вопрос прозвучит строго.

– Ирина, – неожиданно хрипловато ответило существо. – Я тут убираюсь.

– А я Алексей Валерьевич, – сказал начальник, но вдруг добавил: – Просто Алексей. Я тут тоже… работаю.

– Очень приятно, Алексей, – ответила Ирочка. – А вы же начальник, да?

И пока он умилялся непосредственности, с которой был задан этот вопрос, и думал, как ответить, чтобы прозвучало солидно, Ирочка уже спрыгнула со стола и подошла поближе. Облако снова приобрело четкие очертания: вблизи начальник оказался более симпатичным. Ирочка почувствовала невероятный прилив бодрости. Так бывало, когда она открывала моющий пылесос после длительной уборки, – концентрация и разнообразие запахов каждый раз были для нее сильнейшим потрясением.

Они с начальником проговорили почти до утра. При весьма ограниченном словарном запасе и кругозоре Ирочка была совсем неглупа, умела слушать и вполне могла поддержать длительную беседу с мужчиной, которому явно нравилась, говоря «точно?!» или «какой ужас!» с правильной интонацией в правильные моменты. К тому же у нее в запасе было несколько смешных и длинных историй про родной город и с десяток школьных анекдотов, которые начальник, с отличием окончивший московскую лингвистическую гимназию, к полному его восторгу, не знал.

В свою очередь от начальника Ирочка узнала все, что ее интересовало. Работа стабильная, зарплата нормальная, но нервы ни к черту; вот документы забыл, пришлось ночью переться в офис; дома, а что дома? домой мама зачем-то приехала помогать, но только мешает; устал; осточертело кататься по пробкам, но жаль продавать квартиру в хорошем районе. Он и сам не знал, почему рассказывает все это, но рассказывал увлеченно, радуясь, что Ирочка ловит каждое его слово и, кажется, понимает и сочувствует.

В следующую Ирочкину смену он приехал снова, соврав ей, что забыл очередную стопку документов. Помог пропылесосить, посидел рядом с ней на столе, болтая ногами и глядя в ночной город. (Карандаш из кармана Ирочка благоразумно не вытаскивала.) Спросил, не нужно ли ей что-нибудь, и был тронут бескорыстием и трудолюбием своей новой знакомой. Она попросила его купить какое-то хитрое чистящее средство, которое, по ее словам, хотела испробовать на офисном ковролине, а на работе такое не выдавали.

В магазин они поехали вместе. Он купил и это средство, и еще одно, а потом вспомнил, что у Ирочки из-за ее усердия постоянно рвутся казенные резиновые перчатки, и предложил купить сразу несколько пар. Ирочка выбрала самые толстые и дешевые, потому что они пахли как надо, но начальник их отверг и сам нашел какие-то японские, с наночастицами и нарисованными котятами. Они не пахли вовсе, но Ирочка сделала такое восторженное и благодарное лицо, что к перчаткам прибавилась груда тряпочек из микрофибры, а потом одна большая, дорогущая и откровенно вонючая тряпка, на которой было написано «умная» (Ирочка так и покатилась со смеху). После этого в тележку полетело вообще все подряд.

На кассе, услышав сумму, равнявшуюся ее зарплате за месяц, Ирочка непроизвольно, искренне и как-то очень горестно охнула. Алексею стало стыдно.