Счастье. Двадцать семь неожиданных признаний

Вследствие таких регулярных упражнений Ирочка даже росла медленней сверстников и была слегка заторможенной, что, впрочем, при ее миловидной внешности сходило за задумчивость, а неестественная бледность и круги под глазами придавали ей дополнительный шарм. Загадочная внешность не мешала Ирочке иметь реалистичный взгляд на жизнь, и все соображения по поводу дальнейшего ее обустройства так или иначе были связаны с удачным замужеством. Работать или учиться Ирочка не хотела, это отвлекло бы от регулярных дегустаций воздуха. Картинам, возникавшим в ее голове, требовалась постоянная подпитка, а она была невозможна без участия спонсора. Искать же его нужно только в большом городе.

Так думала Ирочка – и убеждалась в своей правоте каждый день. Воздух в ее маленьком городке день ото дня становился все чище: денег из области не давали, дороги не ремонтировались, жители экономили на бензине и пересаживались на старенькие велосипеды. Нюхать на улице было решительно нечего, а дома наскучивший стиральный порошок и самое дешевое средство для мытья посуды приходилось растягивать на недели и месяцы. Клей от Ирочки, с некоторых пор что-то подозревая, мать прятала.

Нужно было ехать в Москву. «В Москву, в Москву!» – повторяла Ирочка завороженно и сразу представляла высокие трубы заводов, подпиравших тяжелое, низкое, серое небо, набрякшее гарью и автомобильными выхлопами. Она представляла огромные торговые центры, где стекло и кафель мыли два раза в день, и они искрились и пахли, пахли божественно, соединяя свой аромат с легким десертным запахом из бутиков, торговавших духами и мылом ручной работы. Дальше воображение влекло Ирочку на подземную стоянку, где сотни больших, красивых, только что вымытых машин дожидались хозяев, чтобы взреветь от счастья и выпустить в воздух облако восхитительного дурманящего газа.

А супермаркеты с отделами бытовой химии? Полки, заставленные белоснежными флаконами с разноцветными наклейками, и в каждом – драгоценная жидкость – никогда не угадаешь, какого цвета, пока не откроешь. Или бывают еще бутылочки прозрачные, все сразу видно, но с ними не так интересно. И можно выбрать то, что понравилось, и бережно переместить в бездонную магазинную тележку, и медленно покатить к кассе, по дороге размышляя, с чего начать уборку – опять помыть ванну? Снова постирать шторы? Или, эстетствуя, откупорить пузырек с чем-нибудь косметическим, залезть с ногами на диван и, уверенно вдыхая, ждать прихода с работы любимого мужа?

И Ирочка, выклянчив у матери деньги на билет, отправилась в гости к двоюродной тетке Анне, их единственной московской родственнице – на недельку, а может, и навсегда.

Москва ошеломила ее. Так могло пахнуть в раю, по крайней мере, в раю, который представляла себе Ирочка. Она не замечала ни людей, ни машин, ни зданий; ей казалось, что весь этот город сложен из кубометров едкого запаха. Стоило подуть ветру, и вся конструкция начинала колебаться, но не разрушалась: словно кто-то быстро разбирал ее и собирал заново. Менялись очертания, кирпичики постройки складывались в другом порядке, ноты выхлопных газов подавлялись запахом мочи из привокзального туалета, обработанного, в свою очередь, ароматизатором «Сосновый лес». И на минуту или две все это безропотно капитулировало перед могучим ароматом, которым обдавали Ирочку проходившие мимо женщины, щедро метившие свое личное пространство блеском бижутерии и струями парфюма.

У нее закружилась голова. Не думая даже глядеть в сторону такси и страшась войти в метро, Ирочка перехватила поудобнее спортивную сумку и пошла пешком, хотя направление знала смутно. Примерно через два часа она добралась до нужного дома, но еще полчаса провела во дворе, сидя на скамейке и наблюдая за струйками дыма, которыми одаривали ее уезжавшие и приезжавшие машины. Надышавшись вдоволь и успокоившись, она отправилась на встречу.

Новая родственница оказалась в меру приветливой, немногословной, и это обрадовало Ирочку. Ее совершенно не интересовали семейные истории, а некоторые факты из жизни тетки она легко могла представить, ориентируясь лишь на запахи, витавшие в квартире.

Она вежливо выслушала краткие инструкции, необходимые, по словам Анны, для жизни в Москве, в «этой клоаке». Такого слова Ирочка не знала, спросить поленилась и представила клоаку как большую черную кляксу с едким запахом. Такое сравнение не показалось ей пугающим, и, устраиваясь спать на диване, она уже спокойно планировала следующий день, и первым пунктом после завтрака и чистки зубов по списку шла генеральная уборка нового жилища.