Сборник цикла ВАМПИРЫ

Сердце Энджела снова замерло. Ему показалось, что это последний вопрос. Что его не будут спрашивать про любимый цвет, про политические убеждения, про успехи в академии, про… Ни про что. Ему показалось, что он все это время был просто мясом для скальпелей ученых, но только сейчас это выяснилось до конца.

– Я понимаю.

Отражение перед Энджелом растворилось в еще одной пневмодвери. Створки разъехались.

***

Вокруг галдели десятки голосов, жужжала техника, мелькали огни всех цветов, двигались большие машины, сновали туда-сюда роботы-посыльные, но нервировало Энджела вовсе не это – к такому гвалту он привык давно. Жить в крупном городе ОДИ – это жить на огромной свалке техники и тел.

Энджи нервировало, что он до сих пор был абсолютно голый.

Никто не подошел к нему, никто не сказал, что делать дальше.

Его просто вытряхнули из авоськи кандидатов на стол Эксперимента, и как быть теперь – он не представлял.

– I’ve been for a walk on a winter’s day, – пробормотал Энджи. Ему нравились эти шутки, которые понимал только он сам.

– Притворяешься, что молишься? – донеслось с другого конца сумасшедшего дома.

Голос был приятным. Первым делом Энджел отметил это, а уже потом оценил, что его шутку поняли и поддержали. Впервые за… за всю жизнь? Кому сдались старые песни уничтоженной и растоптанной Цивилизацией нации?

Повертев головой, Энджи отыскал собеседника. Метрах в пятидесяти от него, окруженный роботами-погрузчиками, стоял парень.

Парень.

Энджел увидел это буквально в таком порядке: пятьдесят метров, роботы, тело, парень.

Парень тоже был абсолютно голым. Иначе за хрупкой фигурой вполне можно было бы принять его за девушку. Энджи побоялся прикидывать возраст. Таких тоже принимают в Эксперимент?

– Чего мнешься там? Иди сюда, покажу фокус.

Энджел понял, что обращаются к нему. Ставшие ватными ноги понесли вперед. Вероятно, Эксперимент уже начался.

– Хватай вот этот рычаг и тяни на себя, – сказал ценитель старой музыки. Энджел успел заметить, что кожа у него болезненно-красная, а глаза – влажные, будто от долгой работы в Вирте на дешевом оборудовании.

Схватить рычаг, потянуть. Ближайший робот-погрузчик выплюнул здоровенную плату. Меломан схватил ее и куда-то побежал. Энджел, потирая ладони от неожиданной нагрузки, стал осматриваться с меньшей осторожностью. Его обрадовало, что первый контакт с живым существом был, при всей своей странности, довольно безобидным.

Прежде ему доводилось сталкиваться и с хулиганами в переулках и с бандитами в кафе Вирта. Первые могли отвесить затрещин, вторые били всерьез, но Энджел успевал убежать до того, как дело доходило до чего-то, кроме драки.

– Эй, ты новенький?

Еще один голос. Снова приятный.

Энджелу начинало казаться, что сухие, надтреснутые голоса, которые дарил своим обитателям его родной Зион, чудесным образом превращались в ангельский баритон внутри лагерей военного Эксперимента.

– Да, – ответил Энджи, не утруждаясь на сей раз бессмысленными поисками источника звука. Кому надо – те подойдут сами.

– Я – Марк, – перед Энджелом возникла суровая мужская рука. Он попытался отыскать следы болезненной красноты, но не нашел ничего сверхъестественного – рука как рука.

– Энджел.

Чтобы посмотреть в лицо Марку, пришлось высоко задрать голову. Да, вот такого человека и представляешь себе, когда читаешь брошюрку про Эксперимент: два метра – рост, еще метр – ширина плеч, короткая стрижка, внимательный взгляд. Энджи невольно улыбнулся, будто только что встретил звезду Вирта. Настоящую, мать его, знаменитость.

– Первый день? – спросил Марк. Чужое восхищение его, похоже, нисколько не порадовало.

Энджи кивнул.

– Пойдем, покажу, что к чему.

***

Первым делом Марк показал столовую: покрытую металлическими пластинами комнату с тремя рядами столов и лавок. Еды нигде не было видно, как и посуды.

– Роботы все приносят и уносят, – объяснил Марк. – Мы только поддерживаем их в рабочем состоянии.

– И всё? – удивился Энджел. Не так он представлял себе Эксперимент.

– Нет.

Марк развернулся и вышел из столовой. Энджи не успел увидеть выражение его лица, которое сопровождало короткое «Нет». И все-таки холод в голосе проскользнул.

Они прошли к казарме. Такая же комната, обитая металлом, но вместо рядов столов и скамеек – койки с тонкими матрасами, подушками и простынями. Беглый взгляд Энджела скользнул по условиям жизни, отметив, что никаких тумбочек и других намеков на личные вещи внутри не было, а потом задержался на левом углу. Там, за связанными простым узлом простынями, что-то явно происходило.

– Рано, – отрезал Марк, стоило Энджелу открыть рот для вопроса, вытянул за плечо из комнаты и повел дальше.

Склад – никакой одежды, медотсек – только стандартные аптечки-инъекции, цистерна с водой, а потом ровные, оборудованные интерфейсом Вирта, украшенные лоскутами простыней, занятые самыми разными телами ряды тренажеров.

– Если видишь белую повязку, лучше не лезь – считай, что личная собственность, – объяснил Марк.