Читаем Савитри. Легенда и символ полностью

Светлость духа воплощена была там.

Противоположности жизни были влюбленными или друзьями естественными

И ее крайности — гармонии острыми лезвиями:

Поблажка с мягкой чистотой приходила

И вскармливала бога на ее материнской груди:

Там никто не был слаб, поэтому ложь не могла жить;

Неведение было тонкою тенью, защищающей свет,

Воображение — свободной волей Истины,

Наслаждение — кандидатом на огонь неба;

Интеллект был Красоты почитателем,

Сила была рабой спокойного закона духовного,

Могущество свою голову клало на груди Блаженства.

Там были вершинные славы непостижимого,

Автономии безмолвного самоуправления Мудрости

И высокие сателлиты ее девственного солнца,

Освещенные теократии зрящей души,

Возведенные на трон в силе луча Трансцендентального.

Грандиозностей зрелище, греза огромностей

В солнечно-ярких царствах двигались королевской походкой:

Ассамблеи, переполненные сенаты богов,

Жизни могущества царили на тронах мраморной воли,

Высокие власти и автократии

И силы увенчанные, и вооруженные императивные мощи.

Все объекты там великими и прекрасными были,

Все существа носили печать королевскую силы.

Там сидели олигархии Закона природного,

Гордые буйные головы служили одному челу монарха спокойному:

Все состояния души надевали божественность.

Там встречались пылкие взаимные близости

Радости власти и радости рабства,

Навязанные Любовью сердцу Любви, что повинуется,

И телу Любви, под восторженным ярмом удерживаемым.

Все было игрою встречающихся царственностей.

Ибо поклонение поднимает поклоняющегося склоненную силу

Близко к гордости бога и блаженству, что его душа обожает:

Правитель там един со всеми, кем он управляет;

Для того, кто служит с ровным сердцем свободным,

Повиновение есть его царского обучения школа,

Его благородства корона и привилегия,

Его вера — идиома высокой натуры,

Его служение — духовный суверенитет.

Там были царства, где Знание объединено с созидательной Силой

В ее доме высоком и всю ее своей собственной делает:

Грандиозный Сияющий ее мерцающие члены захватывает

И наполняет их его луча страстью,

Пока все ее тело не станет его домом прозрачным

И вся ее душа — его души копией.

Обожествленные, трансфигурированные касанием мудрости

Ее дни стали подношением светлым;

Бессмертным мотыльком в счастливом нескончаемом пламени,

Она горела в его нестерпимом сладостном блеске.

Плененная Жизнь, за ее завоевателя выданная.

В его небе широком она свой мир построила наново;

Она дала спокойному шагу ума скорость машины,

Мыслящему — нужду жить тем, что видит душа,

Живущему — стремление видеть и знать.

Его великолепие поймало ее, за него ее могущество хваталось;

Она короновала Идею, в мантиях пурпурных царя,

В руки Истины возложила свой змеиный магический скипетр,

Сделала формы его внутреннего видения ритмичными обликами

И свои действия — телом живым его воли.

Пылающий гром, вспышка создателя,

Его победный Свет скакал на ее Силе бессмертной;

Кентавра могучий галоп нес бога.

Жизнь, на трон возведенная с разумом, двойное величие.

Там были миры великого счастья и миры мрачные,

И деятельность, мечтою окрашенная, смех — мыслью,

И страсть там могла своего желания ждать,

Пока не услышит рядом приближение Бога.

Там были миры детского веселья и радости;

Беззаботная юность сердца и разума

Тело находили инструментом небесным;

Он освещал золотистое гало вокруг желания

И освобождал обожествленное животное в членах

К божественным прыжкам любви, красоты и блаженства.

На сияющей почве, чти всматривалась в улыбку небес,

Быстрый жизненный импульс не ограничивался и не останавливался:

Он не знал, что такое усталость: его слезы были счастливы.

Там работа была игрой, а игра — работой единственной,

Задачи небес — богоподобной мощи забавой:

Небесная вакханалия, чистая вечно,

Не останавливаемая слабостью, как в смертных каркасах,

Жизнь была вечностью настроений восторга:

Не приходила никогда старость и лицо не омрачала забота.

На безопасность звезд простирая

Гонку и смех смертных сил,

Голые боги-дети на своих полях для игр бегали,

Ударяя ветра великолепием и скоростью;

Компаньонов они делали из шторма и солнца,

Вздымающихся морей белой гривой играли,

Убивали дали, до-смерти затоптанные, под своими колесами

И состязались на аренах их силы.

Как солнца в своем сиянии властные,

Они зажигали небеса славой их членов,

Бросаемой как щедрый дар миру божественный.

Чары, заставляющие сердце застыть от восторга,

Они несли своего очарования гордость и власть,

Как знамя Жизни на дорогах Пространства.

Идеи светлыми товарищами были души;

Разум играл речью, бросал копья мысли,

Но не нуждался в этих инструментов труде, чтобы знать;

Знание было приятным времяпрепровождением Природы, как отдых.

Облаченный в свежий яркий луч сердца,

Раннего Богоинстинкта дети-наследники,

Арендаторы вечности Времени,

Но уже трепещущие с блаженством творения первого,

Они погружали существование в свою юность души.

Утонченная и неистовая тирания,

Энергичное принуждение их воли к радости

Лило улыбающиеся потоки счастья сквозь мир.

Там царило дыхание незатрагиваемого довольства высокого,

В спокойном воздухе счастливый марш дней,

Универсальной любви половодье и мира.

Перейти на страницу:

Похожие книги

А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2
А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2

Предлагаемое издание включает в себя материалы международной конференции, посвященной двухсотлетию одного из основателей славянофильства, выдающемуся русскому мыслителю, поэту, публицисту А. С. Хомякову и состоявшейся 14–17 апреля 2004 г. в Москве, в Литературном институте им. А. М. Горького. В двухтомнике публикуются доклады и статьи по вопросам богословия, философии, истории, социологии, славяноведения, эстетики, общественной мысли, литературы, поэзии исследователей из ведущих академических институтов и вузов России, а также из Украины, Латвии, Литвы, Сербии, Хорватии, Франции, Италии, Германии, Финляндии. Своеобразие личности и мировоззрения Хомякова, проблематика его деятельности и творчества рассматриваются в актуальном современном контексте.

Борис Николаевич Тарасов

Религия, религиозная литература