Сапфик

– Да, этот голос я слышал, но очень давно. – Голос Тюрьмы повис в неподвижном воздухе кабинета.

– Очень давно, – шепотом повторил Джаред. – Прежде, чем ты стал злым и старым. Когда сапиенты только создали тебя. И много раз потом, в моих бесконечных странствиях.

– Ты Сапфик.

– Теперь да, – устало улыбнулся Джаред. – Инкарцерон, у нас с тобой одна беда. Мы оба пленники собственных тел. Возможно, мы окажемся полезны друг другу. – Он поднял Перчатку и коснулся гладких чешуек. – Возможно, пробил час, о котором говорят все пророчества. Час гибели мира и возвращения Сапфика.

– Они же обезумели от страха, – проговорила Клодия. – Нас они снесут, а его просто растерзают.

Узников лихорадило все сильнее. Толпа рвалась вперед, вытягивала шеи, мерзко пахла потом – Клодия не могла не чувствовать охватившую толпу панику, не ощущать ее тревогу. Узники понимали: Побег Инкарцерона сулит им погибель. Если они поверят, что Рикс способен оживить статую, терять им будет нечего.

Аттия схватила нож Рикса. Клодия подняла кремневое ружье и посмотрела на отца. Тот словно окаменел, завороженно глядя на чародея.

Клодия протиснулась мимо Смотрителя, Аттия ужом юркнула следом. Девушки обошли пьедестал по краю и остановились на ступенях между толпой и Риксом. Жалкое подобие обороны. Ну и пусть!

– Этот голос я слышал, но очень давно, – пробормотала Тюрьма.

Рикс хрипло засмеялся и заговорил с особым пылом, словно пророчествуя:

– Путь Наружу существует. Сапфик нашел его. Дверь крохотная, меньше атома. Орел и лебедь стерегут ее, распластав крылья.

– Ты Сапфик.

– Сапфик возвращается. Инкарцерон, ты когда-нибудь любил меня?

Тюрьма загудела и хрипло ответила:

– Я тебя помню. Из всех их ты один был мне братом и сыном. Мы мечтали одними мечтами.

Рикс повернулся к статуе и посмотрел на ее безмятежное лицо, прямо в мертвые глаза.

– Дело очень опасное, поэтому веди себя тихо! – взволнованно прошептал чародей, словно секретничая с Тюрьмой. Потом снова развернулся к толпе. – Время пришло, друзья мои! Я выпущу его. Я верну его обратно!

– Еще раз! – Финн и Кейро бросились на дверь, но та даже не шелохнулась. Изнутри не доносилось ни звука.

Запыхавшийся Кейро повернулся спиной к черному лебедю и предложил:

– Можно выломать одну доску, а потом… – Он осекся. – Слышишь?

Голоса. Кто-то кричал, кто-то лез по тросу на второй этаж, кто-то толпился в рассыпающемся коридоре.

– Кто там? – громко спросил Финн, выступив вперед. Ответ пришел на ум раньше, чем его высветила молния: Стальные Волки нагрянули целой стаей, сверкая глазами из-под серебристых масок убийц.

Раздался голос Медликоута:

– Прости, Финн. С таким раскладом я согласиться не могу. Никто не удивится, если ты и твой дружок погибнете в развалинах поместья. Нас ждет новый мир без королей и тиранов.

– За той дверью Джаред! – зло проговорил Финн. – А ваш Смотритель…

– Мы выполняем приказ Смотрителя.

Волки подняли пистолеты. Финн почувствовал, как стоящий рядом Кейро вытянулся в струну. Его побратим подобрался, надменно и вызывающе глядя на убийц.

– Последний рубеж, братец, – посетовал Финн.

– За себя говори! – парировал Кейро.

Стальные Волки перекрыли коридор и двинулись в атаку.

Финн весь напрягся, а Кейро, напротив, держался чуть ли не вальяжно.

– Ближе, друзья мои! Чуть ближе!

Волки замерли, будто его слова выбили их из колеи. И тут – предчувствие Финна не обмануло – Кейро контратаковал.

Джаред держал Перчатку обеими руками. Чешуйки удивляли мягкостью, будто они стерлись о само Время.

– Ты не боишься? – полюбопытствовал Инкарцерон.

– Конечно боюсь. И кажется, боюсь уже давно. – Джаред коснулся плотных, острых когтей. – Только что ты понимаешь в чувствах?

– Сапиенты научили меня чувствовать.

– Удовольствие? Грубость?

– Одиночество. Отчаяние.

Джаред покачал головой:

– Они хотели, чтобы ты и любить умел. Чтобы любил своих Узников. Чтобы заботился о них.

В голосе Тюрьмы послышались печаль и надрыв.

– Сапфик, ты же знаешь, что я любил только тебя. Об одном тебе я заботился. Ты был крошечной брешью в моей броне. Ты был дверью.

– Поэтому ты и позволил мне бежать?

– Дети всегда убегают от родителей.

Из Портала донесся ропот, похожий на вздох в конце длинного пустого коридора.

– Я тоже боюсь, – признался Инкарцерон.

– Тогда нам нужно бояться вместе.