Самый жаркий день (СИ)

Фатов на необычного моего воздыхателя смотрел искоса. И сразу заявил, что в утехах с его или ее участием видит срам, Господу явно противный. Я только рассмеялась и положила голову на голый живот своего возлюбленного. К этому моменту уд Сержа привести в боевое состояние не смог бы никто, расстарались мы на славу. Яэль сидела в соседней комнатке и краснела, слушая наши крики. Она все еще страдала по убитому капитану Вилкову, а мне призналась, что лишилась с ним девства, будто это было тайной в крепости! Это, конечно, могло создать проблему, однако Бог миловал, и в урочный день девушка пустила кровь, а, значит, не понесла. В противном случае даже отец Михаил оказался бы в затруднении, ведь признать отцом ребенка покойного офицера было бы сложно, учитывая обстоятельства.

– С жидовочкой-то ты не грешила? – спросил Серж.

– Господь с тобой! У нее любимый погиб только что, сама она веру сменила на днях в его память в том числе!

– Глупо шучу, прости. Мне кажется, что я чувствовал, когда ты с кем-то. Словно и сладко одновременно, и больно. Быть такого не может, но не мог от мыслей таких избавиться.

– Знаешь, – я повернулась, чтобы смотреть гусару в глаза, – я тоже такое ощущала. Не знаю, как это возможно, вот только была уверена в этом. И испытывала такие же чувства. Много раз мне изменял?

Серж притворно возмутился:

– Изменял? Ты мне не дала согласие стать моей женой! И сама велела не становиться монахом!

Я вздохнула:

– Часто жалела об этом.

– Я тоже. Если же ответить на твой вопрос, то не много я был с другими женщинами. Кавалер я был в полку видный – гвардеец из столицы, отмечен Императором! А история со ссылкой только придавала загадочности. Но с тобой никто не сравнится, и скоро стало и скучно, и даже противно. И вот стал не то, чтобы избегать женского общества, но ни с кем не сходился. От чего приобрел репутацию еще более загадочного типа и еще большее внимание дам. А ты?

– А что я, – вздохнула тяжело. – Сначала пыталась пустоту заполнить, но тебя не хватало. Было три мужчины за все это время… четыре, – я вспомнила в Великом Князе, вот только рассказывать о нем не следовало. – Так что Марго дорвалась до моего тела, аж объелась.

Серж рассмеялся и прижал меня к себе еще нежнее.

– Как у нее дела?

– Да все такая же, ничто ее не изменит. Прыгает из одной постели в другую, стала причиной сразу двух дуэлей. На весь белый свет ей плевать, никакие пересуды ее не трогают. Знает, что талант ее востребован. А еще издала научный труд по врачеванию, и его высоко оценили в тех кругах. Плевались ученые старички от личности автора, – хихикнула я, – но хвалили.

После поднялась повыше, чтобы посмотреть в глаза Сержу, прикоснулась к его лицу и тихо прошептала:

– Я так ждала тебя. Не надеялась, но ждала. Представляешь, думала, что погибну в последнем бою, а о тебе и не вспомнила. Дура же!

– В бою не о том думаешь, милая Саша. Когда идет рубка, не вспоминаешь любимых. Но я пришел.

То, что в экспедиции было посчитано за чудо, для подошедшего корпуса таковым не являлось. Петр Кириллович Эссен натиск на юг претворял в жизнь с размахом. Не зря он стягивал войска к Оренбургу, пусть и планировал начинать активные действия даже не в следующем году.

Но все изменило прибытие киргиза, отправленного полковником Некрасовым сразу же после сражения при Аму-Дарье. По-русски тот говорил посредственно, однако письмо «интенданта» передал в целости и сохранности. Военный губернатор выводы сделал, а упоминание присутствия в рядах противника красных мундиров его просто вызверило. Войск к этому времени вокруг города скопилось предостаточно, и Эссен решил, что нечего им объедать магазины, если сейчас представился удачный момент одним ударом опрокинуть Хорезм.

– Ваше решение идти на Хиву сразу же после битвы достойно восхищения, – сказал Петр Кириллович Ланжерону. – Когда я прочитал об этом, то сразу же понял свою миссию.

– Если бы Вы выделили мне должное количество войск сразу же, я не оказался бы в такой опасной ситуации, – хмуро возразил ему военный начальник экспедиции. По планам у меня в строю должно было быть только инфантерии девять тысяч. А имелось в наличии только три. Артиллерии минимум, кавалерии, как вы, русские, говорите – кто наплакал!