Самир 2. Изо льда в пламя

— А я была в плену у твоей больной на всю голову сестрицы. Знаешь, что они с муженьком хотели со мной сделать? Они хотели вырезать из меня ребёнка, забрать его и твой проклятый бизнес себе, а меня убить. Я была вынуждена бежать, прятаться, а потом выйти замуж за Лазарева. Я была вынуждена встать во главе холдинга, чтобы иметь возможность дать отпор твоим родственникам и врагам. Чтобы мой ребёнок мог нормально жить, а не прятаться по углам до скончания веков. Тебе всё ещё интересно, почему я целовалась и обнималась с Лазаревым? Да потому что нравилась ему. Потому что хотела быть ему другом, но он воспринял всё по-другому, как делаете все вы! И не спрашивая моего на то позволения, целовал и обнимал! Я ни разу не дала ему повода думать, что между нами что-то может быть! Я не спала с ним и не ночевала под одной крышей! Он приходил только для того, чтобы создать видимость счастливого брака! — постепенно мой голос становился всё громче, и я начинала задыхаться, но остановиться уже не могла. — А доверенность я подписала, потому что больше не было сил! Ради сына я бы сражалась и дальше! Нашла бы в нём силы и дух, но его не стало! В один миг я превратилась в мумию без души и сердца! Всё у меня забрал ты! Из-за тебя всё! Ненавижу тебя! — последнюю фразу прокричала уже ему в лицо, потому что Сабуров схватил меня за плечи и с силой притянул к себе.

— Он жив, Настя. Жив. Наш сын жив. Я в это верю, и ты верь.

***

«Сказали, у неё ребёнок мёртвым родился, и она уехала домой. Вот и всё, собственно… Жалко, конечно, очень. Она то и дело живот гладила, да приговаривала, что назовёт сыночка в честь отца…»

Слова Настиной подруги из клиники все ещё стучали в висках, причиняя боль.

Он уже не подозревал и не задумывался. Он знал, что Настя не продавала сына. Её отчаяние невозможно сыграть. Равнодушное, пугающее своим молчанием, оно пропитало её полностью. Как и его.

Неделю не появлялся дома, не в силах посмотреть ей в глаза, нарушить эту проклятую тишину, которая звучала в его голове невыносимым, нечеловеческим криком. Её криком, как тогда, когда они занимались любовью. Она плакала, да так истошно кричала, что до сих пор нутро узлом скручивало. А он ещё так эгоистично надеялся, что наутро что-то изменится. Не изменится, пока он не найдёт сына, пока не искупит перед ней все грехи. А искупит ли, покажет только время.

За неделю перевернул вверх дном весь город и, узнав, что Алима покинула пределы страны, решил, во что бы то ни стало, прочесать весь мир. Даже если ему придётся искать эту тварь всю свою жизнь, он не остановится. А до тех пор он не имеет никаких прав на Настю.

— Что ты… Что ты говоришь? — голос Насти стал тише ветра, что безжалостно трепал сейчас её волосы. — Ты что… Как же ты можешь? Он же и твой сын. Нельзя, Самир, нельзя… Только не так. Не причиняй мне боль моим ребёнком. Нельзя… — замотала головой, опускаясь прямо на землю, но он рванул вверх, встряхнул её.

— Я говорю это не для того, чтобы сделать тебе больно, Настя. Наш сын жив. И я его найду.

ГЛАВА 18

— Скажи мне, чего ты хочешь? — Самир присел на стул, достал сигарету и хотел её прикурить, но, взглянув на меня, передумал.

— В смысле? — кусок сочного мяса мгновенно застрял в горле, и я вопросительно уставилась на мужа.

— Ну, может, что нужно? Или хочется чего-нибудь? Огурцов или мороженого с чесноком?

Я засмеялась, чувствуя, как потихоньку расслабляется тело, и желудок наполняется приятной тяжестью. Наелась.

— Нет, ничего такого. Нормальной еды вполне достаточно. Да и не влезет в меня больше, — глотнув гранатового сока, промокнула губы салфеткой и смутилась, взглянув на Самира.

Он пристально наблюдал за мной, внимательно разглядывал, будто пытался что-то прочесть по моему лицу.

— Тогда сними это платье и иди ко мне…

— Настя? Посмотри на меня! Ну? Воды дайте! — рявкнул на кого-то и приложил к моим губам холодный стакан. — Давай, попей.

Я сделала пару глотков ледяной воды, по телу прошёл озноб.

— Посмотри на меня, — голос Самира был обеспокоенный, не такой, как обычно. Не злой. Скорее, испуганный. И это довольно странно.