Самир 2. Изо льда в пламя

За семь дней мы успели подружиться и даже пару раз поболтали. Инна, действительно, оказалась очень милой, хозяйственной и приятной женщиной. Ей хотелось верить, однако я пока не готова кому-либо открываться. Мы не говорили о наших с Самиром отношениях, но она, думаю, и так поняла, что любовью и взаимопониманием в этом доме даже не пахнет. Однажды, сидя на своём излюбленном подоконнике, я в отражении окна поймала на себе её сочувствующий взгляд, но Инна быстро ретировалась, оставляя меня наедине с мыслями. Она словно чувствовала, когда меня нужно оставить в покое, а когда поговорить. И за это я ценила её. Ненавязчивость и молчаливая поддержка — самое то для израненной души. Вот только я должна была получать всё это от родных… Ну, или от того единственного, кого считала родным.

Поздоровавшись с Инной, Самир присел напротив, наполнил сначала мою чашку чаем, затем свою. На меня почему-то не смотрел. Настолько отвратительна?

Как ни странно, это предположение отдавалось где-то глубоко внутри глухим конфликтом. Быть может, просто задето женское самолюбие. Ведь когда-то я была для него чистой, невинной Настенькой, а теперь — шлюха, вышедшая замуж за другого и раздвинувшая перед этим другим ноги. Саднило. Болело. Хоть я и пыталась скрывать, но чувства ведь никуда не делись. Они всё ещё там, в моём сердце.

Сабуров достал из внутреннего кармана пиджака какую-то бумагу, сложенную вчетверо, и швырнул её мне, так и не посмотрев в глаза.

— Что это?

— Посмотри, — буркнул угрюмо.

Вздохнув, взяла лист, развернула его.

— Это… Свидетельство о браке? И что? — Наше с Лазаревым свидетельство. — Не поверишь, но я уже видела, — отвечаю с сарказмом.

— Вряд ли. Если бы видела, то поняла бы, что это фальшивка, — на сей раз усмехается он.

Приглядываюсь к печати и замечаю, что на ней нет герба.

— Тут с печатью что-то не то…

— А что такое? Огорчилась? — наконец, поднимает глаза, и по телу проходит мандраж. Что-то изменилось в его взгляде. Что-то, чего пока я объяснить не смогла, но там нет злобы и ярости, как раньше. Скорее… Боль какая-то затаённая.

— Нет. Это был ненастоящий брак. Фиктивный, — отвечаю ему прямо. — Ничего удивительного.

Хотя, конечно, очень странно, ведь я думала, что наш брак законный. Да и расписывались мы в ЗАГСе. Как там могли заключить ненастоящий брак и поставить левую печать?

Сабуров приваливается к спинке резной скамьи, смотрит на меня, почёсывая бороду.

— Почему ты не говорила об этом раньше?

Пожимаю плечами, невесело усмехаюсь.

— Ради принципа, наверное. От злости. Ты ведь думаешь, что я с ним спала. Вот и ладно.

— А тот факт, что ты целовалась с ним посреди города? Обнималась? Ужины по ресторанам? Ты подписала на него доверенность, хотя до этого сражалась за бизнес, как волчица, это как понимать? Вы жили вместе в его доме. Продолжать?

— Пожалуй, хватит, — со стуком возвращаю чашку на блюдце. — Лучше расскажи, где ты был всё это время?

— Надо же! Тебе это, правда, интересно? Неужели? Если сейчас спросишь, как мне удалось выжить, то я, клянусь, буду сильно удивлён! — в его голосе появилась грубость. — Ну, давай! Я расскажу тебе, как несколько месяцев валялся без ног! Ещё могу рассказать, как выжил. Меня Карам спас! Правда, собирали по кускам два месяца! И знаешь что, я раньше не любил! Не умел до тебя! И с тобой не вышло! Потому что всегда, Настя, слышишь? Всегда думал головой! — постучав пальцем по своему виску, упёрся кулаками в столешницу. — Я не знал, что мне делать! Поступать как Самир Сабуров, или как твой муж и отец твоего ребёнка! Я, блядь, растерялся, да! Я совершил ошибку, когда не забрал тебя, понадеявшись на твой разум! Я ошибся, потому что думал в тот момент уже не головой, а сердцем! — он стукнул кулаком себя по груди, резко встал, схватил чайник и запустил его в стену за моей спиной. Чай расплескался, посыпались осколки. Инна, вышедшая из дома с подносом, поспешила обратно, а я улыбнулась, медленно поднимаясь со скамьи.