Сальватор

– Да здравствует номер пятый! – сказал Парижанин. – Обещаю, что, когда достигну берега, выпью за его здоровье большую кружку вина.

– Ни слова больше, вперед! – сказал Эрбель. – Плыть нам еще долго, и не стоит сбивать дыхание.

И поплыл вперед, увлекая за собой товарищей.

В молчании проплыв минут десять, что должно было равняться расстоянию приблизительно в четверть мили, Эрбель произнес:

– А не кажется ли вам, что плыть стало труднее? Или я устал, или мы взяли немного вправо?

– Надо взять влево! – сказал Парижанин. – Мы попали в ил.

– Кто может мне помочь? – сказал один из пловцов. – Меня затягивает.

– Дай мне руку, друг, – сказал Эрбель. – Те, кто еще может плыть, тяните нас отсюда.

Эрбель почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Резкий рывок вытащил его влево вместе с попавшим в ил пленником.

– О, боже, – сказал тот, оказавшись в чуть более жидкой воде. – Вот так-то лучше. Утонуть – это еще куда ни шло: это было бы по-моряцки. Но захлебнуться в тине – это похоже на смерть золотаря.

Беглецы изменили курс. Вскоре показались огоньки.

– Фортонская тюрьма! – сказал Эрбель. – Поплыли в ту сторону. Скопления ила находятся западнее. Так нам придется проплыть на пару миль больше, но иногда нам случалось делать и более длительные прогулки, хотя тогда и речи не было о спасении жизни.

В этот момент с борта понтона «Король Яков» взлетела ракета и раздался гром пушечного выстрела.

Это двойной сигнал означал, что произошел побег заключенных.

Спустя пять минут крепость Фортон ответила пуском ракеты и выстрелом пушки. Затем в море устремились две или три лодки, на носу каждой из которых сидел человек с факелом.

– Поплыли вправо! – сказал Пьер Эрбель. – Иначе они сумеют преградить нам путь.

– А как же ил? – спросил один из беглецов.

– Мы его уже миновали, – ответил Эрбель.

Они пять минут плыли в полной тишине, принимая правее. В тишине стало слышаться сопение одного из плывущих. Ему явно не хватало дыхания.

– Эй! – сказал Парижанин. – Кто это представляется морской коровой?

– Я устал, – сказал номер третий. – Чувствую, как мне не хватает воздуха.

– Перевернись на спину! – произнес Эрбель. – Я буду тебя буксировать.

Пленник перевернулся и некоторое время отдыхал в этом положении. Но вскоре снова стал грести.

– Что, уже отдохнул? – спросил Парижанин.

– Нет. Но вода такая холодная, что я замерзаю.

– Да уж, – произнес Парижанин. – До тридцати пяти градусов она явно не дотягивает.

– Подожди, – произнес Эрбель, подгребая одной рукой к номеру третьему и протягивая ему другой рукой флягу с ромом.

– Но я не смогу, – сказал тот, – одновременно держаться на плаву и пить.

Парижанин просунул свои руки ему под мышку.

– Давай пей, – сказал он. – Я тебя пока поддержу.

Номер третий схватил фляжку и сделал два или три глотка.

– Ох, – сказал он. – Это спасает мне жизнь.

И протянул фляжку Эрбелю.

– А Парижанину за труды ничего не достанется?

– Пей скорее, – сказал Эрбель. – Мы теряем время.

– Когда человек пьет, время не считается потерянным, – возразил Парижанин.

И сделал два-три глотка горячительного напитка.

– Кто еще хочет? – спросил он, поднимая фляжку над водой.

Остальные два беглеца протянули к фляжке руки, и каждый влил в себя из этого огненного сосуда новые силы.

Фляжку вернули Эрбелю. Тот снова повесил ее на шею.

– А ты что же не пьешь? – спросил Парижанин.

– У меня еще достаточно тепла и сил, – сказал Эрбель. – И я хочу сохранить то, что осталось, для того, кто устанет больше меня.

– О, большой белый пеликан, – сказал Парижанин. – Я восхищаюсь тобой, но следовать твоему примеру не стану.

– Тихо! – сказал номер четвертый. – Я слышу впереди чьи-то голоса.

– Черт побери, они говорят на нижнебретонском наречии! – сказал номер третий.

– Да откуда же взяться бретонцам в портсмутском порту?

– Тихо! – сказал Эрбель. – Давайте подплывем как можно ближе к той черной точке, что находится впереди. Мне кажется, что это шлюп.

Он не ошибся. Голоса раздавались именно оттуда.

– Всем молчать!

Все смолкли и услышали шум весел по воде.

– Нам надо поберечься лодки! – сказал тихо один из беглецов.

– На ней нет света: они не смогут нас увидеть.

Действительно, лодка проплыла в десяти гребках от беглецов, не обнаружив их. Разговор со шлюпом продолжался.

– Смотри в оба, Питкаерн, – произнес чей-то голос. – Через пару часов мы вернемся с деньгами.

– Будьте покойны, – ответил со шлюпа другой голос, принадлежавший, несомненно, Питкаерну. – Все будет в полном порядке!

– Черт меня побери! – сказал номер третий. – Что делают наши соотечественники в портсмутском порту?

– Я тебе скоро все объясню, – ответил Эрбель. – А пока скажу вам, что мы спасены.

– Хорошо бы это случилось поскорее, – сказал номер третий. – А то я так замерз, что уже ничего не чувствую.

– Я тоже, – произнес номер четвертый.

– Успокойтесь, – сказал на это Эрбель. – Оставайтесь здесь, если можете. Никуда не плывите. И предоставьте остальное мне.

И, разрезая волны, как дельфин, он поплыл в направлении шлюпа.

Остальные четверо беглецов подплыли поближе друг к другу и стали всматриваться в темноту и вслушиваться, стараясь понять, что должно было произойти.