Салават Юлаев

"Странно, - думал он, - неужели приходится убегать от царицыных войск? Для чего они двинулись через горы?"

Салават хотел спросить Кинзю, но не хотелось нарушать ночной тишины. Он шевельнулся. От движения заболела рана. И, не в силах сдержаться, он застонал. Богатырь, обернувшись, склонился с седла. В блеклой мути рассвета Салават увидел чужое лицо... Это был не Кинзя. Салават овладел собой и сдержал готовый сорваться крик. Он даже закрыл глаза и притворился спящим, чтобы лучше обдумать свое положение. Он был в плену... Какая участь ждала его?! Знали ли эти люди, кого схватили? Кто они сами - сторонники Бухаира или солдаты царицы?

- Кто ты? - спросил Салават по-русски.

- Молчи, - сурово ответил грузный всадник.

- Куда ты меня везешь?

- На Авзян-завод. К генералу Афанасу Ивановичу Соколову.

Салават закрыл глаза. Он сознавал свое бессилие перед судьбой: генерал так генерал, - может быть, удастся обмануть генерала!

Лошади остановились.

- Вставай. Я тебе помогу, - обратился к Салавату тот, кого он сначала принял за Кинзю.

- Спасибо. Сам встану, - сухо и гордо сказал Салават.

Салават поднялся с подушки, сошел с луба и сам, стараясь ступать тверже, взошел на крыльцо.

Дверь пахнула навстречу теплым паром. В доме, несмотря на раннюю пору, горел огонь и люди сидели за столом.

Салават перешагнул порог.

- Здравствуйте, - сказал сопровождающий воин, войдя вместе с ним.

- Здравствуй, здравствуй. Милости просим, - ответил от стола неожиданно знакомый Салавату голос.

У стола, в кругу рабочей семьи, сидел высокий, широкоплечий бородач с серо-стальными пристальными глазами, рябым лицом, отмеченным красными пятнами каторжного клейма на лбу, с повязкой на носу.

- Хлопуша! - радостно закричал Салават с порога и пошатнулся от слабости. Такой "генерал" был не страшен.

- Салават! - так же радостно вскрикнул Хлопуша. - Что с тобой, парень? Что ты белый? Рожа-то как известка.

- Ранен я, - ответил Салават, - пуля вышел в дороге. Совсем затянулся было, а тут взял да вышел...

- Иди, иди, садись скорей, - захлопотал Хлопуша, - иди. Это ладно, что пуля вышла. Бабку позовем. Справит тебе она примочки, и жив будешь... Ашать* хочешь?

_______________

* Ашать - есть.

- Какой там ашать! - махнув рукой, сказал Салават и опустился на лавку, бледнея от слабости и радостного волнения.

- Водки! - крикнул Хлопуша, поняв его состояние. - Лучший дружок мой, пояснил он засуетившимся хозяевам и сам притащил Салавату подушку.

Страшной смесью из водки с луком и чесноком ожгло все внутренности Салавата, но Хлопуша был убежден, что это самое целительное средство, и Салават покорился... Хлопуша не отходил от него до полудня, рассказывал о том, как он был схвачен и заключен в тюрьму, как оренбургские власти решили послать его к Пугачеву с "увещевательными" письмами, как он, вместо того чтобы письма разбрасывать, все их представил своему государю и как теперь государь его, генерала Соколова, послал по Уралу: "Лети, сокол, - сказал государь, - да бей черных воронов".

- Вот и летаю, голубь! Здесь, на Авзяне, пушки лью, - рассказывал Хлопуша, - с рабочим народом в миру да в ладу. Царским ослушникам гостинцы готовлю... Рабочих людей пособрал, что лопатками да кирками владают. Теперь хоть крепости свои строй... Дня через четыре выхожу опять под Оренбурх, к государю... А ты где воюешь, голубь?

- Сарапул взял, Красноуфимск покорил государю, мелкие крепости брал, которые сжег, в которых солдат побил... Под Кунгуром дрались!.. Четырнадцать пушек брали в Красноуфимске... - слабым голосом перечислял Салават.

- А где же тебе бока наломали?

- Под Кунгуром бока ломал... Теперь много дней прошло... Новый полк собирать буду...

- Валяй, валяй, гляди, и генералом станешь не хуже меня, - подбадривал раненого Хлопуша. - Тут вот со мной из татар полковник, который тебя привез. Храбрый парень... Оружия мало, вот чего худо. Кабы всей амуниции вволю - мы бы давно на Москве уже были... Вот сейчас я двенадцатую пушку дожидаю. Заводские-то мужики молодцы - с хлебом-солью приняли, всякую честь оказывают. Пушки без слова льют, кольчуги куют, говорят: "Для своего царя стараемся - свою волю добываем". А ты был у государя-то? Признал его?

- Как не признать... Калякал с ним кое о чем... Письма брал... Салават начал дремать от хмеля.

В это время в избу вошел казак.

- Афанас Иваныч, десятой пушки лафет готов, айда смотреть - зовет мастер, - позвал он Хлопушу.

Хлопуша вышел, а Салават заснул.

Встреча со старым другом Хлопушей обрадовала Салавата. Ведь перед его глазами он предстал теперь уже не молодым мальчишкой, не знающим жизни, а опытным воином с опасной раной, которой гордился Салават больше, чем чином полковника. Салавату было радостно показать Хлопуше, что вот его, Хлопуши, ночные разговоры у костров, денные беседы в пути, в степях и в лесах, бродяжничество по уметам, разбой по дорогам, песни и сказки - все не прошло даром.