На виселице болтались, темнея на фоне неба, вытянутые силуэты шести мертвецов. Глинет и Друн поспешили вперед, но тут же снова остановились. На низком пне сидел высокий тощий человек с длинным костлявым лицом, в темном костюме. На нем не было шляпы; его матово-черные жесткие волосы, коротко подстриженные, подчеркивали остроконечную форму черепа.
И окружающая обстановка, и человек этот показались Глинет зловещими; она предпочла бы пройти мимо, вежливо поздоровавшись, но встречный поднял руку, чтобы задержать детей:
– Не откажите в любезности, голубчики, скажите, что нового нынче в Вукине? Я просидел здесь три дня и три ночи – а эти господа упрямо продолжают висеть.
– Мы не слышали никаких новостей, сударь, кроме того, что недавно повесили шестерых разбойников, но это вам и так известно.
– А почему вы здесь сидите три дня и три ночи? – с обезоруживающей простотой спросил Друн.
– Хей-хо! – пронзительно-высоким голоском пропел тощий человек. – Мудрецы-теоретики утверждают, что каждая ниша в общественной структуре, какой бы узкой она ни была, обязательно заполняется. Должен признаться, моя профессия носит специализированный характер – настолько специализированный, что у нее еще нет наименования. Но в занятии моем нет на самом деле ничего замысловатого: я жду под виселицей, пока труп не упадет, после чего получаю в свое распоряжение одежду и другие ценности, принадлежавшие покойнику. У меня мало конкурентов; работа скучная и таким способом на разбогатеешь. Тем не менее я честно зарабатываю на хлеб – и по меньшей мере у меня есть время сидеть и мечтать.
– Любопытно! – подытожила Глинет. – Всего хорошего, сударь.
– Одну минуту. – Тощий субъект оценивающе пригляделся к висящим над ним силуэтам. – Кажется, номер второй уже поспел. – Он подобрал инструмент, валявшийся у виселицы, – длинный шест с развилкой на конце. Нажав развилкой на веревку непосредственно над узлом петли, он хорошенько встряхнул повешенного. Тот продолжал болтаться, как прежде.
– Если хотите знать, меня зовут Нахабод, а иногда кличут Костлявым Хватом.
– Замечательно! А теперь, если вы не против, мы пойдем.
– Подождите! Я хотел бы поделиться соображениями, способными вас заинтересовать. Взгляните еще раз на второго слева – это старый плотник Тонкер, загнавший два гвоздя в голову своей матери. Упрямец, каких мало, до последнего вздоха! Следует отметить… – субъект указал шестом на повешенного и придал голосу дидактический оттенок, – темно-лиловый кровоподтек вокруг шеи. Это обычное явление на протяжении первых четырех дней. Затем наблюдается багровое покраснение, за которым следует характерная известковая бледность, свидетельствующая о готовности трупа сорваться с петли. Именно бледность Тонкера заставила меня предположить, что он уже поспел. Сегодня, однако, еще рано – он упадет завтра, а за ним созреет Танцор Пильбейн, грабивший на этой дороге тринадцать лет. Он и продолжал бы спокойно этим заниматься, если бы Нуминанте не застал его спящим, в связи с чем Пильбейн станцевал последнюю джигу. Рядом висит фермер Кэм. Именно здесь, на этом перекрестке, прокаженный прошел перед шестью дойными коровами Кэма, и все они лишились молока. Так как закон запрещает проливать кровь прокаженных, Кэм облил прохожего маслом и поджег. Говорят, объятый пламенем прокаженный сделал четырнадцать прыжков и упал, обугленный, в трех милях отсюда, в Лумарте. Нуминанте предпочел слишком строгое истолкование закона, и теперь Кэм болтается в петле. Второй справа, номер пятый, – Боско, знаменитый повар. Много лет он терпел причуды старого лорда Тремоя. Однажды, будучи в проказливом настроении, он помочился в суп его сиятельства. Увы! О его преступлении донесли три поваренка и кондитер. Результат налицо – Боско повешен.
– А крайний слева? – спросила Глинет, невольно заинтересованная, вопреки отвращению.
Костлявый Хват постучал шестом по ногам мертвеца:
– Это дружище Пиррикло – грабитель, отличавшийся выдающейся наблюдательностью. Он умел пристально взглянуть на жертву… – тут Нахабод резко наклонился к Друну, выставив голову вперед, – вот так! – Нахабод так же угрожающе повернулся к Глинет: – И в ту же секунду угадывал, где укрывательница прячет драгоценности. Полезнейший талант! – Нахабод скорбно покачал головой, сожалея об утрате неповторимого гения.
Друн инстинктивно нащупал амулет; Глинет бессознательно прикоснулась пальцами к лифу, под которым был спрятан волшебный кошель.
Костлявый Хват, казалось, был всецело поглощен созерцанием шести мертвецов:
– Бедняга Пиррикло! Нуминанте вздернул его в расцвете лет, и теперь я жду возможности снять с него костюм. В данном случае я не потрачу время зря – Пиррикло одевался у лучших портных и требовал, чтобы каждый шов простегивали три раза. Так как мы с ним примерно одинакового сложения, может быть, я даже сам буду носить этот костюм.
– А шестой кто такой?