С высоты птичьего полета

– О! – только и смог выдавить он из себя под тяжестью раздавленных чувств и пытаясь успокоить сердце, что отдавалось в ушах ударными из оркестра.

Она протянула ему пакет. Он с любопытством заглянул в него, и вся боль воспоминаний обрушилась на него, он понял, что это, должно быть, очередная книга стихов, что он заказал для Майкла в библиотеке. Он рассчитывал увидеть, как засияет лицо его юного друга, когда тот поймет, что Йозеф так внимательно слушал о всех его любимых поэтах.

Йозеф неохотно взял ее.

Ханна прочла выражение его лица.

– Мне очень жаль. Неужели я допустила оплошность, что принесла ее? Может стоило подождать, пока университет не откроется?

– Нет, конечно нет, – ответил Йозеф, пересиливая себя. – Это очень любезно с вашей стороны, – он старался взять себя в руки.

Она дрожащей ладонью пригладила волосы, они стояли рядом друг с другом. В воздухе будто ощущалось статическое электричество, и он не знал, что нужно сделать или сказать.

Часы внизу пробили час дня, и, прежде, чем снова опустить взгляд в пол, они оба посмотрели на изящные стрелки.

– Может чашечку кофе? – наконец спросил он.

– Ой, нет, я не могу задерживаться, – промямлила она. – Я просто… э-э-э… принесла книгу и все. Я просто выполняю свои обязанности… ну, вы понимаете.

Открыв дверь, она вышла. Затем резко остановилась и замерла на верхней ступеньке. Она повернулась к нему, расправила плечи, и глубоко вздохнула:

– А еще я принесла вам это, – объявила она, сунув ему в руки еще один подарок. – Это рождественский банкетстааф. Конечно, это не совсем оригинальный рецепт, вы же знаете, как с этим в наши дни трудно, но у моей подруги была посылка из Красного Креста, и в ней был яичный порошок, и мука, и у меня было немного миндальной пасты и еще… – она остановилась, чтобы перевести дыхание, и тихо добавила: – Я подумала, возможно вам понравится. Счастливого Рождества…профессор.

Йозеф уставился на завернутый в корзинке подарок. Изумленный, он обнаружил, что заикается:

– Гм, спасибо, мефрау Пендер. Я хотел сказать, Ханна. Это очень… э-э… любезно с вашей стороны. Что вы пришли ко мне домой, из своего дома, и приготовили это, и принесли мне это и подумали обо мне… – он несет ерунду, подумал он про себя. Почему он болтает как идиот?

Ханна пришла на помощь:

– Ну что ж, я, пожалуй, пойду. У меня еще впереди много дел, – она спустилась еще на одну ступеньку и снова обернулась.

– И еще кое-что, – покраснела она. – Я понимаю, что спрашиваю в последний момент, но не хотите ли вы прийти ко нам домой на Рождество? Нас будет только трое. Ничего особенного, обычные посиделки, но в такие времена… ну, нам всем нужна компания. Я подумала, что вам будет интересно отпраздновать Рождество вместе с нами, и мы будем очень вам рады.

Йозеф словно язык проглотил, ее приглашение застало врасплох, и он не знал, что ответить. Что, если Майкл вернется и ему потребуется помощь? И так ли уж он хочет провести этот день с мефрау Пендер и ее мужем? Несомненно, они счастливы в браке. Жестокая мысль промелькнула в его голове: вот почему она пришла, это приглашение появилось только оттого, что Ханне стало его жаль, и это задело его сильнее, как если бы она отвергла его. Без Майкла он почувствовал себя уязвимее, более одиноким, чем когда-либо. Вот уже много лет здесь кто-то был. Кто-то, о ком можно заботится, и он к этому привык.

Йозеф посмотрел в ее ждущие глаза и резко вздохнул:

– Спасибо, но я не могу.

Ее приятное лицо вытянулось от разочарования. Он тут же пожалел, но прежде, чем успел добавить еще что-то к своим извинениями, она зашагала по дорожке, махая ему рукой, крикнув вдогонку, казалось, с напускной оживленностью:

– Ничего страшного. Я просто решила спросить на всякий случай, – а потом выкрикнула: – Счастливого Рождества!

– Спасибо за подарок! – крикнул Йозеф эху ее шагов, раздававшихся по улице.

Вернувшись на кухню, он открыл корзинку и с радостью увидел ароматную выпечку. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз его так угощали. Он положил печенье в кладовку, развязал бечевку другого пакета и развернул книгу стихов. Усевшись за стол, он листал страницы и читал стихи. Читая, он сражался с лицом Ханны, вставшим у него перед глазами, смотрящей на него добрыми, заботливыми глазами, и ее женственной фигурой, плавно удалявшейся от его дома. И с этим удивительным теплом, которое он ощущал просто находясь рядом с ней.

Глава 30

На Рождество Йозеф снова сидел на кухне в одиночестве. Фотография Сары, которую он вынул из запертого сундука, теперь занимала почетное место на столе. Он положил рядом стихотворение, написанное Майклом для него и тихо заговорил с фотографией, эта привычка у него появилась после ухода юноши.