С высоты птичьего полета

– Наступило Рождество, Сара, и я знаю, ты любила это время года. К сожалению, как ты видишь, у меня нет твоих способностей к украшательству, – улыбнувшись, он обвел рукой стерильную комнату. – Майкл написал для мене стихотворение. Помнишь, я рассказывал тебе о нем? Молодой человек, о котором я заботился. Он написал мне на Рождество стихотворение. Представляешь? Была бы ты рядом, то от души посмеялась бы. Помнишь, как сильно я ненавидел поэзию? И, скажем так, теперь стихи меня окружают меня повсюду. Я начинаю думать, что, возможно, это весточка от тебя, ты всегда отличалась особенным чувством юмора. Ты все еще надеешься, что, может быть, я когда-нибудь, полюблю ее, как ты всегда говорила.

Дантес вскочил к нему на колени, и Йозеф прочел вслух Саре и коту любимый отрывок из стихотворения Майкла, остановившись на своей любимой части:

«…Твоя тихая сила – напоминание о том, что ветер обретает свой голос не в покое, а в реве бушующего моря».

– Представь себе, Сара. Видеть меня таким же смелым. Ты всегда была смелой в моих глазах. Но сейчас у меня получилось стать смелым для другого человека.

Глава 31

Сразу после Рождества, когда Ингрид сидела за письменным столом и собиралась домой, к ней подошла Ви. Ингрид было особенно грустно в тот вечер: она собиралась отпраздновать Рождество и устроить поразительный прием в квартире Генриха, но его пришлось отменить в последний момент из-за его работы, и в итоге она провела Рождество в одиночестве.

Ви присела на краешек стола Ингрид, обворожительно улыбаясь:

– Куда ты собираешься?

– Домой, – сухо ответила Ингрид.

– Звучит неплохо. Генрих собирается? – Ви игриво закинула ногу на ногу.

Ингрид покачала головой:

– Сейчас он каждый вечер возвращается домой поздно.

Ви спрыгнула со стола, взяла Ингрид за плечи и покрутила ее на кресле, развернув к себе лицом.

– Тогда почему бы тебе не пойти со мной? – озорно предложила она. – Давай сходим куда-нибудь и повеселимся.

Ингрид взглянула на дверь кабинета Генриха, теперь та была постоянно заперта. Она понимала, что если побеспокоит его, то он разозлиться на ее, как это часто бывало в последнее время.

– Давай, – соблазняла ее Ви. – Мы просто выйдем и выпьем по стаканчику. Он даже не узнает, что ты выходила. И ты можешь ускользнуть домой и позже побыть идеальной невестой.

Ингрид улыбнулась. Ви была совершенно неисправима. Какая-то ее часть желала чего-то другого. Она даже не могла вспомнить, когда выходила в город в последний раз.

– Я знаю местечко, – сверкнула глазами Ви. – Небольшой, крошечный клуб. Честно, мы там не проведем больше часа. Надевай туфли и побежали.

Ингрид посмотрела на свои ноги.

– Я в туфлях, – смущенно сказала она.

– Да нет же, твои туфли для танцев, – ответила Ви, она с энтузиазмом подняла Ингрид на ноги и закружила ее по кругу, танцуя свинг.

Ингрид посмеялась про себя. Определенно, один бокал вина не повредит. И Ви была права: Генрих даже не узнает, что она отправилась не прямо домой.

– Хорошо, – согласилась она, – но только на часок. Ви кивнула и схватила свои вещи.

Ингрид надела пальто, напомнив себе, что Генрих всегда занят работой. Разбираясь с трудными задачами и оставаясь в офисе допоздна за последние несколько месяцев он стал угрюмым, замкнутым и не хотел больше ничего ей рассказывать.

Из-за этого она чувствовала себя одинокой, и ей было приятно иметь подругу, которая не только понимала ее положение, но и поддерживала и верила в те же идеалы, что и она. Все остальные друзья оставили ее, когда она присоединилась к Третьему рейху. Теперь ее единственной жизнью была работа.

Следуя за Ви, она чувствовала себя самоуверенно. Да, Генриху не помешало бы узнать, каково это – остаться одному, на месте того, кто ждет – если он окажется дома раньше нее. А если нет, то что с того? Она весело проведет время в компании новой подруги.

По Амстердаму девушки шли рука об руку, болтая о своем рабочем дне. Ви повела ее по узкой улочке и извилистой каменной лестнице в темный, прокуренный бар. Внизу их встретила энергичная джазовая музыка, живая, пульсирующая атмосфера.

– Я даже не знала, что бывают такие места, – заметила Ингрид, с трепетом оглядываясь вокруг. Комната оказалась кирпичной пещерой с темными стенами и рассеянным светом. На сцене в углу небольшой джаз-бэнд играл веселую мелодию для немецких солдат – а те заполонили бар, вместе смеялись, пили и курили.

Девушки вошли в комнату, и комната загудела. В их сторону устремились долгие восхищенные взгляды. Ингрид нравилось это ощущение. Оно придавало ей могущества, и она сразу почувствовала себя увереннее.

Ви пробиралась сквозь толпу, не обращая внимания на свист и комментарии мужчин. Пьяный военный загородил ей путь.

– Потанцуем, фройляйн? – промямлил он. Она схватила его за обе щеки и сжала их:

– Может быть, позже, солдатик, но сейчас я хочу выпить! – она толкнула его на стул, и его друзья вокруг загоготали над его бравадой.