Рыцарь двух миров

«Потом я узнал от тебя о цели путешествия и понял, что не ошибся в важности дела, но к этому времени это для меня стало уже безразлично. Дело было уже не столько в поиске, сколько в тебе. Сначала я относился к тебе просто как к ребёнку, который волей обстоятельств вынужден был стать рыцарем, и был готов в любой момент прийти тебе на помощь. Но чем дольше продолжалось наше путешествие, тем яснее я понимал, что моя помощь не очень-то и нужна. Теперь я могу признаться, что начал даже восхищаться тобой. Оставайся самим собой, и ты многого добьёшься, Энинг. Ты для меня стал сыном, а наши друзья заменили мне семью, которую я потерял.

Однако Судьба распорядилась иначе. В Китеже я понял, что должен умереть. Я почувствовал приближение смерти. Я немного занимался магией и знаю, что мой дар сродни дару предсказателей. Я знал, что могу спастись, если поверну назад, но смерть требовала жертву. Кто-то другой тогда умер бы вместо меня, и я решил остаться. Но не вини себя. Я остался бы даже в том случае, если бы знал, что смерть должна взять только меня. Я хотел помогать тебе до последней минуты. Я не боюсь смерти.

Но есть ещё кое-что. Когда погибла моя семья, у меня не осталось наследников. Мне бы не хотелось, чтобы мои земли перешли к кому-то чужому, поэтому я решил завещать их тебе. Энинг, я догадываюсь, что тебя не обрадует мой подарок, и ты наверняка захочешь отказаться от него. Однако я прошу тебя не делать этого. Я никогда не просил тебя ни о чём, но сейчас прошу: прими мой подарок, а через год, если захочешь, передай мой замок и мои земли тому, кого ты посчитаешь достойным. Я верю, что ты найдёшь достойного человека (однако надеюсь, что ты всё же согласишься принять мой прощальный подарок).

Прощай, Энинг, и не печалься обо мне, я прожил долгую и не слишком радостную жизнь. Наше с тобой путешествие для меня было единственным светлым моментом после гибели семьи. Ради этого момента мне не страшно и умереть. И счастья тебе, Энинг».

Наверно, я просидел минут пять, смотря на лист письма.

— Он мне ничего не говорил. Почему он мне ничего не сказал?

— Я же ведь не знаю, что он написал. — Мервин положил руку мне на плечо. — Но верю, что он хотел тебе только добра.

Мама опустилась передо мной на колени и заглянула в глаза.

— Егор, ты плачешь?

— Нет, — я смахнул предательскую слезу. — Почему он ничего мне не говорил?

— Мне бы хотелось поговорить по поводу твоего наследства, Энинг, — вмешался Мервин.

— Какого наследства?! Зачем оно мне, если Буефар мёртв?!

— Хватит ныть, — неожиданно жёстко сказал Мервин. — Мне тоже жаль Буефара, но его не вернёшь. Сейчас необходимо думать о живых. Это наследство важно не только как личный дар твоего друга. Тут есть ещё много чисто политических моментов. Вот их я и хотел с тобой обсудить. И говорить я буду не только от себя, но и от имени короля Тевтонии. Он также просил обсудить это с тобой.

Мервин повернулся к Нарнаху:

— Вильен, я понимаю, что тебе было бы интересно тут кое-что услышать, но я вынужден попросить тебя удалиться. Взываю к твоей порядочности и надеюсь, что ты не станешь после расспрашивать Энинга и пытаться тем или иным способом узнать о нашем разговоре. Извини, но он не для посторонних, и чем меньше о нём будут знать, тем лучше. Если у тебя есть время, то, пожалуйста, организуй экскурсию для родных Энинга.

Мервин откровенно выставлял всех за дверь, чтобы остаться со мной наедине. Этот не слишком тонкий намёк поняли все. Нарнах был слишком опытным торговцем, чтобы спорить. Поэтому он галантно предложил руку маме, другой рукой ухватил плечо Витьки и откланялся.

— Энинг, я всё же надеюсь встретиться с тобой до совещания в гильдии, так что постарайся не сидеть с Мервином допоздна.

Отец нерешительно топтался на месте, явно не зная, на что решиться. То ли настаивать на своём присутствии, всё-таки я в его представлении ещё оставался ребёнком, и он просто не мог понять, о чём это таком важном можно говорить со мной. То ли последовать за остальными. Однако Мервин весьма красноречиво раскрыл перед ним дверь и вежливо придержал её, пока отец выходил.

— Что такого политически важного в этом завещании? — поинтересовался я.

— Сейчас между Амстерским союзом, Тевтонией и Китежским княжеством идут переговоры по поводу совместных действий против Сверкающего.

— Вы забыли добавить ещё Византийскую империю. Мне кажется, переговоры идут ещё и с ней. Или вы этого не знали?

Мервин уставился на меня как на привидение. Он даже не старался скрыть своей растерянности.

— Откуда ты об этом узнал?!

— Да что с вами? Я узнал об этом, когда был в Константинополе. — Не рассказывать же было о Загерии, который кое-что узнал в канцелярии своего дяди?

— Я бы не советовал говорить об этом слишком много.

— Я вообще об этом не говорил. Но всё равно не понимаю, какое отношение это всё имеет к завещанию Буефара.