Рыцарь без меча

— А он заявил, что если я в самом деле хочу из хилого белоручки и слабака стать актёром, то надо учиться, а не валять дурака, и сам начал со мной заниматься. Я думал, что не выживу, — Эдвин рассмеялся. — Он ведь просто само терпение!

— Он-то хоть тебя не бил?

— Когда как… Но после того разговора он стал иначе ко мне относиться.

— А дядя и тётя не пытались тебя найти, вернуть домой?

— Нет. Я много о них думал. Когда первая обида остыла, сам начал переживать, что невольно обидел их. Для них-то мой уход выглядел чёрной неблагодарностью. Они ведь действительно старались сделать из меня человека — в их понимании. В конце концов я поехал в Артиссу, поговорил с ними и помирился. Чем больше времени проходит, тем больше я рад этому… Ты заметила, как дядя говорил про Рэграса?

Диаманта с улыбкой кивнула.

— Он уверен, что Рэграс увидит этот разговор — ведь у него есть шёлк. Так что завтра нам надо набраться терпения. Когда дядя в ударе, он способен читать нотации по несколько часов подряд.

ГЛАВА 4. Шкатулка

Диаманта проснулась от нежного прикосновения. Было очень рано, только светало. Она вопросительно посмотрела на Эдвина.

— Давай спустимся в кухню к Серите! Она готовит завтрак, а остальные ещё спят. Поговорим с ней спокойно, наедине.

Диаманта быстро оделась, они осторожно прошли по коридорам спящего дома, спустились на первый этаж и вошли в большую закопчённую кухню.

Серита месила тесто. Эдвин окликнул её, она обернулась.

— Милые мои, да что ж вы так рано встали! Ещё спать и спать!

— Я не мог уехать и не поговорить с тобой, а позже, боюсь, не получится. У тебя днём столько дел…

— Это уж точно, — покачала головой служанка. — Я вчера так и не успела к вам заглянуть. И ночь-то почти не спала, всё думала. Неужели господин Дамир и правда жив? Бедный мой хозяин. Что же с ним случилось? Где он?

Серита слушала рассказ Эдвина и Диаманты и одновременно готовила пирожки. Она вздыхала и качала головой, то и дело смахивая слёзы. Наконец поставила противень в печь и занялась овощами. Когда Эдвин закончил, старая служанка подошла к нему, прижала к себе и долго гладила по голове.

— Горемыка ты мой, горемыка. Когда началась эта проклятая война, я всё тебя вспоминала, гадала, где ты. Ох ты и натерпелся… Но судьба ещё наградит тебя. Скоро встретишь родителей, то-то будет радость!

— Не знаю, что будет, Серита. Может, радость, а может, и нет. Отец ведь поклялся отомстить. Ты же знаешь его характер…

— Знаю, знаю. Но ничего. Он, как увидит тебя, сразу оттает. И за тебя я теперь спокойна, раз ты женился. Твоего отца, помню, только госпожа Амма могла удержать, если он что задумывал опасное. Ты не такой, ты разумный мальчик, не рубишь сплеча. Но за тобой тоже нужен глаз да глаз.

— Это почему, Серита? — поинтересовался Эдвин, выпрямляясь.

— Да потому, что пропадёшь ты без жены. Всё другим раздашь, а сам останешься босой, без крыши над головой и без медяка в кармане. Когда он маленький был, Диаманта, я всё время пекла ему что-нибудь вкусненькое — то пирожков настряпаю, то печенья. А он всё время просил добавки. Я так радовалась, что ему моя стряпня по вкусу! А потом узнала, что он не сам всё это ел. Он ребятишкам на окраину таскал, бедноте. Говорю ему: «Ты что ж это вытворяешь?!» А он заявляет: «Мне их жалко, им есть нечего!». Но я не бранила его, видела, что он от чистого сердца. И дяде с тётей не сказала, чтобы, чего доброго, не заругали. Думала, вдвоём с ним разберёмся. Они до сих пор многого о нём не знают, — Серита улыбнулась. — А сейчас я за него спокойна. О себе он никогда не думал, а о тебе будет думать… Запах-то слышишь, а, Эдвин? Твои любимые пирожки. Ещё и в дорогу вам положу.

Эдвин отправился искать Харта, а Диаманта подошла к Серите.

— Что, милая?

— Я внимательно смотрела и хорошо запомнила, как делать начинку. А как готовить тесто?

— Вот молодец! — обрадовалась Серита. — Я тебе прямо сейчас всё расскажу, ты только запоминай.

— Я запомню. Когда вернёмся домой, устрою Эдвину сюрприз.

* * *

Все собрались в гостиной к завтраку. Едва завидев Эдвина, Сат обратился к нему:

— Думаю, вчерашний разговор ты помнишь и как следует обдумаешь его по дороге. Ничего не забыл? Не забыл. Хорошо. А сейчас я скажу тебе ещё несколько важных вещей, которые ты должен хорошенько запомнить. Ты внимательно слушаешь меня?

— Да, — сказал Эдвин и едва заметно кивнул Диаманте и Харту.

— Так вот, слушай. Твой отец всегда отличался упрямством. Я не раз пытался вразумить его, но, к сожалению, это оказалось бесполезно. А ты должен понимать, что ты сам сейчас в огромной опасности! Что ты станешь делать, если отец не захочет подчиниться его величеству и потребует, чтобы ты был с ним заодно? Запомни, Эдвин: прежде всего ты должен…