Рыцарь без меча

Эдвин молча кивнул, забрался под серое одеяло, поправил цепи и закрыл глаза. Перед ним встала дорога, залитая летним солнцем, такая яркая, что смотреть было больно. От палящего зноя хотелось пить. Эдвин зачерпнул ковшом воду, но она отчего-то оказалась горькой. Глоток обжёг горло. Эдвин открыл глаза, увидел стены камеры и ненадолго вернулся к реальности. Над ним склонилась Диаманта, он встретил её взгляд, полный любви — но она тут же куда-то исчезла, и всё заволокло красным. «Похоже, у меня жар. Неужели всё-таки заболел…» — подумал он с тоской и провалился в тяжёлый сон.

Тюремщик постучал в окошечко.

— Обед. Вставай, нечего днём валяться! Будешь лежать — не получишь еды!

— Я не хочу, — отозвался Эдвин и закашлялся.

— Ну как знаешь, — хмыкнул тюремщик. — Загнёшься с голоду — я не виноват.

Но когда он принёс ужин, Эдвин даже не ответил ему. Тюремщик громко постучал в окошечко и крикнул:

— Эй! Ты чего, захворал?

Эдвин хрипло выговорил:

— Да. Мне очень плохо. Ты можешь позвать лекаря?

— Не положено! Ты полежи, авось полегчает. Есть-то будешь?

— Нет.

Окошечко закрылось.

— Пить… — прошептал Эдвин и провалился в забытьё.

* * *

Диаманту уже несколько дней не оставляло мучительное чувство, что Эдвину плохо. В это утро она, как всегда, пошла на работу и принялась за обычные дела, изо всех сил стараясь не поддаваться тревоге. Вымыла полы, выстирала большую лохань белья. Потом её позвали на кухню. Там было душно и парно — кухарка готовила обед из нескольких блюд. Она сердито посмотрела на Диаманту.

— Где ты копаешься? Тут целая гора посуды немытой!

Диаманта молча налила воды в большой таз и стала мыть посуду. Подумала об Эдвине и вдруг на мгновение отчётливо увидела его — измученный, исхудавший, в тяжёлых кандалах, он лежал в лихорадочном забытьи на полу камеры, на соломенном тюфяке, под старым грязным одеялом. Было очень холодно, рядом возились крысы. Диаманта потеряла сознание.

Кухарка побрызгала ей в лицо водой. Диаманта открыла глаза и прошептала:

— Эдвин…

— Нету тут никакого Эдвина. Бредишь, что ли? Ну что, лучше тебе?

— Лучше…

— То-то же. Хорошо ещё, что тарелку не разбила. Хозяева за посудой строго следят. Тебе бы попало за тарелку!

Диаманта встала, вытерла лицо, поправила передник и снова взялась за посуду, но её мутило, то и дело темнело в глазах. Наконец она пошла к экономке и отпросилась домой, сославшись на нездоровье.

— Это первый раз за всё время, так что иди, — ответила та недовольно. — Только смотри, не появишься завтра — можешь считать себя уволенной.

Вечерело. На снегу синели тени, предзакатное небо было розовым. Морозный воздух немного привёл Диаманту в чувство. Она решила сходить в тюрьму, попытаться узнать, что с Эдвином.

Охранник ответил:

— Мы не даём сведений о заключённых, с которыми запрещена переписка.

— Но можно хотя бы узнать, здоров ли он?!

— Если заключённый умрёт, родственникам сообщат.

Диаманта едва не заплакала. Она всем существом чувствовала, что Эдвин тяжело болен. Но оставалось только надеяться на помощь Мира Неба… Диаманта постояла в нерешительности и пошла к Зерине.

— Замёрзла? Заходи скорее, у меня как раз пирог испёкся! Рано ты сегодня. Отпустили?

— Я отпросилась с работы. Эдвин заболел, ему очень плохо.

— Как заболел?! — ахнула Зерина. — Откуда ты знаешь?

— Я чувствую. Мне уже несколько дней нехорошо, а сейчас на работе упала в обморок… Ему плохо, всё хуже! И никто не помогает! А в его камере даже нар нет, он спит на каменном полу, на тюфяке… Там очень холодно…

— Да что ж там за звери-то такие!! Так, давай думать, что делать. Может, в тюрьму сходить?

— Я только что оттуда. Ничего не говорят.

— А если тюремщика вашего разыскать?

— Я не знаю, где он живёт, он нам не сказал. Он же сам к нам приходил, а мы к нему — ни разу…

— Надо сообщить Мариену! Через час вернётся Харт — отправлю его в замок.

— Но ведь Харта не выпускают из Тарины.

— Ах да, я и забыла совсем! Ничего, Аледа и Эрида попрошу, они сегодня в спектакле не заняты. Надо узнать, что с Эдвином, неизвестность — хуже всего! А ты оставайся сегодня у нас!

— Я бы осталась, но отсюда до работы далеко, я опоздаю…

— Какая ещё работа, ты на себя посмотри, на тебе лица нет!

— Мне сказали, что если я завтра не приду, меня уволят.

— Вот и прекрасно. Новую работу тебе найдём.

— Но…

— Никаких «но»! Приляг лучше на диван пока. Сейчас я тебе горячего чаю сделаю. Это уж слишком. Вот палачи, истязатели! Мало того, что дерут с тебя три шкуры, ещё и требуют, чтобы ты больная на работу ходила! А я тебя больше к ним не отпущу. Пользуются тем, что за тебя заступиться некому… Я тебя больше в обиду не дам!

Зерина принялась хлопотать. Диаманта закрыла глаза, пытаясь мысленно поддержать Эдвина. Это отняло у неё остатки сил. Когда Зерина принесла ей чашку чая, увидела, что Диаманта спит.

* * *

Вечером к Рэграсу в кабинет вошла Лунная Королева.

— Подожди, дорогая, мне надо закончить письмо, — сказал он, не переставая писать. Взглянул на неё и встревожился.

— Что случилось?

— Дэрис заболел!

— Что с ним?

— Сильная лихорадка.

— Дай ему твой напиток.