Рыцарь без меча

— Что вы имеете в виду? — Диаманту насторожил его вкрадчивый тон.

— Упомянутые ограничения касаются вас, только пока вы носите фамилию мужа. Но закон разрешает вам перестать её носить: если муж наказан пожизненно, жена не обязана разделять его участь. Подайте нам прошение о разводе, и мы удовлетворим его без согласия вашего супруга. Тогда вы получите полную свободу передвижения, возможность работать где захотите, сможете заново создать семью. Составите счастье какого-нибудь достойного человека. Вы, с вашим умом, красотой, образованием, заслуживаете лучшей участи!

Диаманта отрицательно покачала головой.

— Я не оставлю мужа.

На лице следователя мелькнула ироничная улыбка.

— Поверьте, для подвигов у вас нет никаких оснований. Я бы советовал вам подать прошение о разводе. И лучше всего сделать это прямо сейчас, пока ваши соседи и друзья не знают, как изменилось ваше положение. Когда они узнают, начнут сторониться и презирать вас — и правильно сделают. Да и вы на тяжёлой работе быстро потеряете красоту и лишитесь последнего шанса устроить свою жизнь… Ну? Как только вы подадите прошение, мы сожжём эту бумагу на ваших глазах, — следователь показал на запрещение покидать город, которое она только что подписала. — И всё будет хорошо. А в противном случае мне придётся поставить в вашей личной грамоте отметку, которая поломает всю вашу судьбу.

— Ставьте.

— Ну зачем это вам? — спросил судья, участливо глядя на неё. — Я вас понимаю. Конечно, тяжело расставаться с надеждами на счастье. Но подумайте о себе. Подумайте о ваших бедных родителях. Ваш муж обречён, ему суждено умереть — в тюрьме ли, в ссылке ли… А для вас он уже умер.

Диаманта почувствовала, что теряет силы. Кабинет покачнулся, затуманился и куда-то поплыл… Она тихо повторила:

— Пожалуйста, поставьте эту отметку… поскорее. Я не стану разводиться с мужем.

Следователь вписал что-то в личную грамоту Диаманты, поставил печать и протянул ей документ.

— Можете идти. Если передумаете — приходите, всё ещё можно исправить.

В приёмной её ждал Мариен. Он в волнении вскочил.

— Ну что?

— Эдвина посадили на семь лет… а потом его… — начала она, но побледнела и выдохнула: — Мариен… мне нехорошо.

Он подхватил её и усадил на скамью.

— Кто-нибудь, дайте воды!

* * *

Мариен оставил Диаманте денег на неделю и уехал. День был нежаркий, дул свежий ветерок, над черепичными крышами плыли белые облака. Диаманта пошла к Харту и Зерине и по дороге заглянула к Лили. Та очень обрадовалась.

— Давно тебя не было! Заходи. Что новенького? Пойдём пить чай, у меня пирожки только что из печи, вкуснятина! И Коннор вот-вот придёт. А ты что такая грустная?

— Ох, Лили… Ты слышала про Эдвина?

— Нет, а что?

— На днях к нам пришли с обыском, забрали книгу. Эдвин теперь в тюрьме, а я — жена государственного преступника. В моей личной грамоте стоит специальная отметка.

— Что?! — Лили ахнула. — Ты не шутишь?

— Нет.

— А как же… как остальные, кто читал книгу? Их тоже арестуют?!

— Нет. Не бойся. Эдвина посадили, потому что он активно говорил о Мире Неба.

— Я ведь тоже говорила о книге кому-то… соседке рассказывала! Ой, что будет теперь?!

— Ничего не будет, — устало вздохнула Диаманта. — Пойдём пить чай.

— Вообще-то… — Лили замялась и покраснела. — Я совсем забыла! Я же должна была до прихода Коннора сходить на рынок!

Диаманта посмотрела на неё — та отвела глаза.

— Хорошо, Лили. Я пойду.

— Прости, — прошептала Лили. — У меня сегодня столько дел…

— У меня тоже дела. Передавай Коннору привет, — Диаманта запахнула накидку и пошла к Харту.

* * *

Как только Харт с Зериной узнали о приговоре, сразу же вместе с Диамантой пошли к коменданту тюрьмы. Их попросили подождать в приёмной. Здание было старое, с толстыми стенами из серого камня. Зябкий полумрак действовал угнетающе.

Комендант оказался невысоким, спокойным, с пышными усами.

— Спрашиваете, можно ли передать для заключённого деньги? Отчего ж нельзя, можно. Это можно.

— А они дойдут до Эдвина? Не пропадут по дороге? — подозрительно спросил Харт.

— Ну, пропасть могут, всякое случается. Украсть могут, мало ли… Смотреть надо.

— Сколько?

— Ну, это смотря как смотреть. Если как следует…

— Сколько нужно денег?

— Пятьдесят золотых.

Харт присвистнул.

— Это что, на весь срок?

Комендант рассмеялся.

— Это на полгода, до зимы. Можете вносить по частям. Питание хорошее денег стоит? Стоит. Потом, свечи, а то без света-то плохо, окошечко у него маленькое. Ну и так — проследить, чтобы всё исправно было сделано.

— А прогулки?

— Нет. И не просите. Запрещено.

— А бумагу и чернила?

— Нет. Это строжайше запрещено! Я не хочу из-за вас попасть на виселицу!

— Так, хорошо, а записочку передать?

— Ни в коем случае! Запрещено приговором!

— А если мы вам очень хорошо заплатим?

На секунду на его лице промелькнуло сомнение, но тут же исчезло.

— Нет! Я же сказал — строго запрещено приговором! Ещё раз заговорите об этом — доложу куда следует!

Они вышли на солнечную улицу.