Рыцарь без меча

— То есть ты просто видел свет?

— Нет… Не просто видел. Я понимал, что создан из Света, и что этот Свет всё соединяет, всё пронизывает. Разом ощутил всех — и Диаманту, и тебя, и Рэграса с Тербеком, и всех, кого знаю и не знаю, весь Великий Мир. Я понял, что все мы — одно. И что все мы на самом деле — Свет!

— Ну а Мир Неба?

— Я увидел или скорее почувствовал… бесконечный, прекрасный Мир. Совсем не такой, какой мы видим сейчас, здесь, вокруг — и в то же время это был он.

— Великий Мир?

— Да. Но совсем другой. Настоящий.

— Так наш-то Мир настоящий или ненастоящий? — озадачился Харт. — Ничего не понимаю!

— Когда я увидел Мир Неба, — медленно произнёс Эдвин, подбирая точные слова, — я понял, что вот эта знакомая реальность — как занавес, за которым настоящий, истинный Мир. Как ветхие одежды. Ну или как сон… А истинный Мир — невероятно красивый, сияющий. Такой радостный, ликующий, что дух захватывает! Я всё это скорее осознавал, чем видел… Свет и такую любовь, что в ней мгновенно исчезла вся моя боль. Всё, что было, просто ушло навсегда. Я понял, что этого и не было на самом деле. Это не больше, чем сон…

Харт усмехнулся.

— И эта дорога нам сейчас снится?

— И да, и нет.

— Ох, Эдвин. Я и раньше мало что понимал в твоих рассуждениях. А теперь вовсе ничего не понимаю. Но я тебе верю. Сам удивляюсь.

— Это надо почувствовать хотя бы раз, тогда всё встанет на свои места.

— Знаешь, к гайеру я пока не готов.

— Необязательно страдать, чтобы увидеть Мир Неба. Это любовь.

— Диаманта, — Харт улыбнулся.

— Да, только… Понимаешь, любовь может проявляться совершенно по-разному, но на самом деле, по сути, — она одна… Когда я смотрю на кого-то и вспоминаю Мир Неба, мне хочется, чтобы этот человек тоже узнал такую любовь.

— А когда ты смотришь на Рэграса? Что, тоже хочется? Или… Ладно, оставим Рэграса. Возьмём твоего дядю.

— Конечно.

— Но почему?! Ну как это, Эдвин? Твой дядя при мне несколько раз открыто оскорбил тебя! Его послушать, так тебя только за то, что ты актёр, надо в тюрьму посадить! Попадись мы к нему в руки — весь наш театр пересажал бы!

— Это не имеет значения.

— Как не имеет?! Где тут любовь-то?!! Ну всё, это уж слишком, — Харт досадливо вздохнул. — Или я непроходимо тупой, или ты надо мной издеваешься.

— Нет. Просто самолюбие тут ни при чём. Когда я смотрю на таких людей, как Рэграс, или на дядю, или на кого угодно ещё, я не чувствую к ним ненависти. Потому что я-то знаю, какие они на самом деле! А они этого не знают, даже не догадываются! Это всё равно что видеть кошмарный сон и не знать, как проснуться… Им кажется, что им есть чего бояться, кажется, что им есть кого ненавидеть…

— И они совершенно правы! Что, скажешь, нет? А война? Болезни? Человеческая подлость, в конце концов? Скажешь, бояться нечего? А как же сама жизнь? За неё не стоит бояться? С одной стороны, ты имеешь право рассуждать об этом, потому что знаешь, что такое боль. Но, с другой стороны, я не понимаю, как можно утверждать, что бояться нечего, пройдя через гайер? Как? Ты же чудом остался жив!

— Я вернулся оттуда только потому, что нужен здесь. Я нужен Диаманте, тебе, нашему театру, моим родителям. Нужен многим людям, которые пока не знают о Мире Неба. После того, что со мной было, я точно знаю, что бояться нечего! Жизнь неизмеримо больше, чем то, что здесь называют жизнью. Поверь мне. Поэтому тот же Рэграс, например, не в состоянии причинить мне ни малейшего вреда, даже если он будет рвать меня на куски! Наш истинный дом в Мире Неба. Всё, что происходит здесь, каким бы страшным оно ни казалось, по сравнению со Светом Мира Неба бессильно, Харт. Допустим, тебе приснится, что тебя убили, или в спектакле твой герой погибнет — но наяву, в жизни, ничего не изменится.

— Ты хочешь сказать, что вообще ничего не боишься?

Эдвин пожал плечами.

— Есть ощущения, которые не хотелось бы переживать. Но по сути — не боюсь.

Харт замолчал, погрузившись в раздумья. Солнце село. Вскоре впереди показались огни какой-то большой деревни.

— Отлично, — обрадовался Харт. — Там и остановимся.

ГЛАВА 5. Галь

Через пару дней миновали Огру. В этих местах горы отступали от дороги, и на них открывался впечатляющий вид. Диаманта с интересом разглядывала Белый перевал, вспоминая рассказы брата.

— Подумать только, Мариен поднимался так высоко!

— Твой брат вообще молодец, — кивнул Харт. — В одиночку не побоялся встретиться с драконом.

— Он ведь не сражаться с драконом шёл в одиночку, — улыбнулся Эдвин.

— Да какая разница!

— А сколько ещё ехать до Галя? — спросила Диаманта.

— Дней десять, — ответил Харт. — Успеем.

Диаманта обратила внимание, что в этих местах действительно много бандитов и проходимцев. Пока они стояли в Огре, их едва не обокрали. Выручил Харт, вовремя заметивший, что кто-то заглядывает в фургон.

— Вот, Эдвин! Видел? Здесь вам не Тарина! Теперь до самого Галя надо смотреть в оба. Ну как туда ехать без оружия?

— Не надо никакого оружия, — в который раз повторил Эдвин. — Или хочешь, чтобы оно в самом деле тебе понадобилось?