Русское язычество. Мифология славян

С этим глубоко-мифическим представлением должны были некогда состоять в связи и другие образы голубей в песнях, поражающие своею странностью. Вот, например, поется о двух голубях, сидевших на дубе: они слетели и покрыли своими крыльями все степи, взвеселили весь свет своими голосами.

Ой, на дубоньку два голубоньки,
Знялись вони, полетили,
Криличками вси степи вкрили,
Голосами весь свит звеселили.

Вероятно, это одни и те же голуби, которых мы встречали в колядке о сотворении мира, тем более что и здесь их двое, и здесь место их на дубе, как в первом из вариантов упомянутой колядки. Кроме того, в иной колядке поется о двух голубях, которые объявляют, что они ангелы, слетевшие с неба для того, чтоб узнать, живут ли люди так, как прежде жили.

Пане господарю, на твоим двори
Ой, два голуби пшениченьку дзюбають!
Хоче господарь на их стриляти,
Стали до его та й промовляти:
«Господарю наш! Не бий же ти нас.
Ми не голуби, ми есть ангели,
Ми випитуем и виглядуем,
Що се диеться на билим свити;
Чи тепер все так, як колись було?
Ой, тепер не так, як колись було:
Що брат на брата тай ворогуе,
А сестра сестри чари готуе!»

С первого взгляда можно здесь видеть христианское происхождение; но, соображая существование таких представлений о голубях, которые никак не дозволяют сомневаться в том, что в народной поэзии удержалось их древнее мифологическое значение, можно с большею вероятностью подозревать и здесь языческую основу, принявшую отчасти формы, подходящие к христианству. Сущность здесь та, что в образе голубей являются высшие существа, мыслящие; но и голуби, творящие небо и землю, конечно, означали или символическое изображение высших существ, или же их орудие.

Есть следы легенд о превращении в голубя или о явлении в виде голубином человеческой личности. Так, в одной песне мать сожалеет, что она не слышала, как под ее окном ворковала сизая голубка. «Что это значит, что ко мне дочь не приходит? — говорит потом эта мать. — Или ее непротоптанная дорожка из далекой стороны заросла травою?» Дочь неизвестно откуда отвечает ей: «Не слыхала ты, матушка, как я у тебя под угольным окошечком гудела голубкою».

Не почула, моя матинко,
Як я в тебе була:
Пид покутним виконечком
Я голубкою гула.

Вероятно, здесь разумеется умершая, так как вообще существует представление об явлении души в виде птицы, между прочим, и в виде голубя, по народным рассказам.

Прилетила пташка, биля мене впала:
Таки очи, таки брови, як у мого пана!
Прилетила пташка — малевани крильця:
Таки очи, таки брови, як у мого Гриця.

Везде в песнях, как мы заметили, голубь является, несомненно, символом любви. Девица называет своего милого сизым голубем:

Мий миленький, голубонько сивенький! —

а молодец девицу — сизою голубкою:

Дивчинонька мила, голубонька сива! —

братья и сестры между собою выражают так же свою родственную привязанность:

Сестро моя миленька, голубонька сивенька.
Братику мий милий, голубоньку сивий!

Любовь между молодцом и девицею сравнивается с любовью голубей.

Кохалися, любилися, як голубив пара.

Свойственное первобытному человеку стремление передать свои сердечные ощущения природе выражается, между прочим, тем, что влюбленные, видя в жизни голубей подобие своих отношений, думают, что голуби принимают участие в их житье.

На дубоньку два голубчики
И цилуються и милуються,
Моему житьтю дивуються.

Разные приемы и случаи из жизни голубей служат в народной поэзии установленными символическими выражениями любовных отношений. Таковы прежде всего половые нежности голубков — образ человеческих отношений подобного рода.

Ой, у саду та пид дулькою
Сидить голуб из голубкою,
Цилуються та милуються,
Сами соби та дивуються:
Що у голуба та сиза голова,
А в голубки позолочувана.
А в Ивася та на думци було:
«Колиб моя та Параска така,
То я б ии цилував, милував…»

Голуби вместе пьют воду: