Русское язычество. Мифология славян

«Ворожи ми, соловийку,
Чи буду я так до вику?» —
«Не журися, дивчинонько,
Прийде на тя годинонька!» —
«Соловейко малесенький,
В тебе голос тонесенький!
Скажи, де мий миленький?» —
«Твий миленький на риночку,
Пье вин вино-горилочку».

Впрочем, это качество прорицания соловей разделяет и с другими птицами (см. ниже).

Пение соловья услаждает горе одиночества в чужой стороне:

Соловейко, мало пташечко,
В тебе голос тонесенький,
Защебечи ти мини,
Бо я на чужий сторони, —

но при сильном горе оно также усиливает и боль, как вообще нередко веселое не в силах разогнать тоску и еще более увеличивает ее своею противоположностью и бессилием.

Соловей маленький,
В тебе голос тоненький!
Ти раненько спивает,
Мое сердце вриваеш.
Не щебечи раненько,
Бо й сам знаеш, маленький,
Який то жаль тяженький!
Бо як в день, так в ночи
Стоить милий перед очи.

С соловьем сопоставляется молодой козак, играющий на дудочке.

Чи той, мати, соловей, що кризь сад литае,
Чи той, мати, молодець, що в дудочку грае?

Голос соловья — вообще счастье, и потеря голоса соловьем сопоставляется с потерею счастья и доброй доли.

«Чому, чому, соловейку, не спивает,
Десь ти, соловейку, голосу не маеш?» —
«Потеряв я свой голос в вишневим садочку». —
«Чому, чому, кавалиру, чому не чуляеш?
Десь ти, кавалиру, счастя-доли не маеш?» —
«Потеряв я счастя-долю через тебе, дивчино».

Свивание соловьем гнезда — образ приготовления молодца к женитьбе, причем галка представляется парою соловья.

Ой, там на гори
Соловейко гниздо звив,
Та всю ниченьку не спав,
Соби галочку прикликав:
«Ой, чи будеш, галочко,
Моим дитям маткою!»

Так как соловей служит символом благодушия и веселья, то бедствие выражается в народной поэзии, между прочим, образом разорения соловьиного гнезда или поимкою соловья в неволю. Вот из корабля вышли козаки, они стреляют и убивают соловьиных детей; остается отец-соловей и плачет о погибели детей и о своем сиротстве.

Як прилетив батенько соловейко:
«Дитки мои, дитки соловьята!
Хто ж буде у садочку щебетати,
Мене старенького розважати?»

В другой песне козаки, стреляя, обожгли соловью крылья; соловей встречает сестрицу-перепелку, которая ему говорит: «Не сказывала ли я тебе: не вей гнезда в дуброве, свей гнездо в степи при дороге — там будут идти чумаки, а ты станешь щебетать рано и чумаков будить».

Тай зустрив соловейко перепилку:
«Ой, здорова, здорова, сестрице перепилко». —
«Здоров, здоров, брате соловейку.
А чи я тоби брате не казала:
Не бгай гнизда у диброви,
Зобгай гниздечко в степу край дороги —
Ай там чумаченьки будуть прохожати,
То вони будуть рано уставати,
А ти будешь раненько щебетати,
Та будеш чумаченькив пробужати».

Соловья хватают соколы — это образ молодца, взятого в неволю.

Налетили соколи из чужой сторони,
Узяли соловейка в чужую сторону.

Соловей любит свободу: чернец, у которого соловей улетел из клетки, просит его воротиться, петь ему и обещает ему соли и воды из самого чистого ключа, но соловей согласен лучше пить воду из реки, лишь бы оставаться на воле.

«Повернися до клитоньки,
Будеш мини спиватоньки —
Дам ти соли й водици
З як найчистои криници». —
«Не хочу я води з криници,
Волю ся в рици напити,
Але вольности зажити».