Читаем Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов» полностью

Ради сих по многая времена сходящеся, прочитахом блаженнаго Нектариа, патриарха Иерусалимскаго, обличение на латины[889], и святаго Епифаниа, архиепископа Кипрскаго, обличение на ересь массалианов[890], чуждо быти глаголющее Кафолическия Святыя Церкве власорастение и брадобритие, и закон богоданный[891], и предание святых апостолов, списаное Климентом святым, учеником святаго апостола Петра, возбраняющая таковая[892], к сим и богомудраго мужа философа Максима Грека послание к великому князю всея России самодержцу Иоанну Василиевичу на брадобриющыя[893]и мучение святых самобратий, триех мучеников, в Вилне пострадавших за брадобритие[894], и показася оттуду, яко, еже[895] брити брады, идолослужителей есть, огню служащих, еже еще пребывает в тартарех крымских и нагайских и иных народех, не христианех сущих.

Яже вся сия размотривши, судихом зде сущым христианом брадобриющым[896], (Л. 435) и власы на главах растящым, и усы отпущающым без брад по подобию безсловесных животных – котов и псов – первее: возвестити оным чрез иерей, сослужители[897] наши, ихже духовныя отци, да престанут от таковаго еллинскаго блудническаго обычая и в прочее да не налагают на брады своя бритв или стригал, власов же на главах долгих да не растят, ниже плетений да творят, но яко православнии христиане, послушници Святыя Церкве, да хранят богоданный закон, и предания святых апостолов, и по них бывшых святых отцев, преемников достоинства и власти их, ихже достоинство и богоданная власть доиде и до нашея мерности, и да каются, продерзателе, о прежде деянных ими, и таковии прощения да сподобятся, и с правоверными всеми всякаго церковнаго и входа, и молитвы, и благословения, и общения да удостоятся. Не покаряющыяся же сему нашему соборному суду и изречению, паче же святых апостолов и святых Богоносных отцев древлнему преданию, но упорно творящая еллинский оный (Л. 435 об.) блуднический обычай брадобрития и на главах власоращения во имени Иисуса Христа, Бога нашего, данною нам властию от Всесвятаго и Животворящаго Духа вязати и решити[898] отлучаем таковыя церкве святыя входа, и с правоверными стояния, и молитвы, и благословения, и Святых Таин общения, яко еллиноподражатели, «и аще кто таковых в непокорстве умрет, не повелеваем того христиански погребати, и молитв об нем, и [свеч] приношения, и просферы[899] приносити, но в пустых и несвященных местех повергати»[900]. Аще же кии священници сие наше соборное изречение, паче же святых апостолов и святых преждебывших отцев предания начнут презирати, и детей своих духовных о сем не имут наказовати, или непослушных в церковь пущати, или молитву и благословение подаяти, или в непокорстве умершыя у церкви погребати, таковии да извергутся всякаго священнослужения и действа. Аще же людини[901] несвященнии таковым брадобрийцем и власорастителем в чесом либо общи(Л. 436)тися или содружебствоватися и соясти не престанут, таковыя отлучению купно с теми подлагаем.

Известнаго же ради вéдения всем православным сыновом Святыя Церкве закона Божественнаго заповедь, и святых апостолов, и святых отцев предания вкратце, и сие наше соборное изречение и суд печатным тиснением издахом, да не в невежестве кто священных впадет извержению, несвященнии же человеци – отлучению от Святыя Церкве, и неблагословению, и Святых Таин необщению повинни будут.

Прочие[902], хранящии богоданный закон и предание святых апостолов и святых отцев, да будут благословени[и] от Господа Бога всяким благословением, и в мире сем долговременни и благополучни да будут. Непокорников же, по псалмопевцу, «да будут дние мали»[903] и, последовная сто осмаго псалма, «не восхотеша бо благословения»[904] и прочая, тамо глаголанная Духом Святым, – тому слава со Безначалным Отцем, и Единородным Того Сыном, Господем нашим Иисусом Христом, в безконечныя веки. Аминь.

ГИМ. Син. II (1196). Л. 433–436.

<p>Приложение № 2</p><p>[1690 г. сентябрь.] – Проект Окружного послания патриарха Адриана в 24 «увещеваниях» с правкой Евфимия Чудовского <a l:href="#n_905" type="note">[905]</a></p>

(Л. 64Адриан, милостию Божиею архиепископ царствующаго великаго града Москвы и всея Росии и всех северных стран патриарх[906].

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука