Руны Вещего Олега

Ольг с Ефандой наводили порядок в княжеском тереме, повелев охоронцам вынести из светёлок и горниц всё лишнее, к чему был весьма пристрастен Скальд. Многочисленные сундуки и сундучки, лари и короба с драгоценностями, паволоками, восточными коврами, мехами, льняными и шёлковыми полотнищами, разная дорогая одежда и богато украшенное оружие, византийские иконы и книги греческого Священного Писания – чего только не наносили воины во двор терема.

– Ларцы с украшениями переписать и в казну поместить, оружие в оружейную, иконы и книги христианские сжечь, остальное пусть люди возьмут, кому что необходимо. Слыхал, потерпели в прошлое лето многие кияне от пожара, потому им всё это кстати будет, – кивнул Ольг на кучу всяческого скарба, вынесенного из многочисленных помещений.

– Гляди, княже, а сия книга вроде не греческая, хоть и с крестом! – молвил один из охоронцев, с трудом таща богато обрамлённые кожи.

– Покажи волхву Велесдару, что он скажет.

Молодой волхв поглядел на книгу, полистал страницы и молвил:

– У местных волхвов спросить надобно. Не ведаю я, но сердцем чую, что непростая сия книга.

– А вот ещё находка, на христианскую и на княжескую не похожа, простой амулет какой-то, может, случайно в Аскольдовы вещи попал? – Воин показал медную позеленевшую пластинку с каким-то изображением.

– Ну-ка, покажи! – Велесдар взял амулет, потёр его концом шерстяного пояса, и взору предстал восьмилучёвый коловрат. – Солнце, наше солнце! – радостно произнёс волхв. – Сие точно Аскольду не принадлежит. Дозволь взять, княже?

Ольг не стал возражать против того, чтобы родичи и сотоварищи бывшего певца Асов и недавнего князя града Киева погребли его по своим христианским обрядам. Похоронен он был в Угорском урочище, где располагался стан угров при их переселении на Карпаты. Аскольд был в хороших отношениях с их князем Алмошем. В сём месте и обрёл наконец вечный покой неугомонный Скальд, и над его могилой впоследствии киевские христиане поставили небольшую деревянную церковь имени Святого Николая.

Стали возвращаться изгнанные Скальдом и византийскими епископами волхвы.

Новгородский, а ныне и киевский князь Ольг тем временем сбирал старост и тиунов и рядил с ними, как далее жить граду, что вперворядь сделать, а что поближе к зиме. Вершили суд княжеский – замеченных в грабежах, убийствах и прочих злодействах сотоварищей Скальда казнили, остальных, кто повинился, простили, а кого изгнали из града навсегда, чтоб бродили они по чужим местам и помнили, сколь тяжек поступок, супротив Рода свершённый. Большая же часть воинов и охоронцев, кто не замечен был в грабежах и насильствах, принесли клятву на верность князю и влились в его дружину.

– Княже, тут хазарские купцы просят принять их, рекут, что желают выразить почтение новому князю, дары принесли, – доложил теремной охоронец, когда Олег возвернулся.

В гридницу гуськом вошли, негромко переговариваясь на арамейском, шестеро купцов в дорогой одежде с жидкими бородами и небольшими шапочками на лысоватых головах. На самом старшем была круглая невысокая каракулевая шапка, несмотря на жаркий день. Купцы, повинуясь жесту князя, уселись на широкой дубовой лаве у стенки.

– С чем пожаловали, почтенные купцы, жалобы какие на людей моих аль притеснение в торговле вас заставили ко мне обратиться? – неторопливо и веско обратился князь к посетителям.

– Нет, князь князей, мы не затем пришли, чтобы высказывать мелкие жалобы, хотя нас, людей Авраама, таки каждый обидеть норовит, но мы сегодня не об этом. Мы пришли, чтобы выразить великую нашу радость тем, что отныне киевский стол занят столь достойным и мудрым, столь почтенным и уважаемым средь многих народов владыкой! – проговорил тот, что в каракулевой круглой шапке.

– Дозволь, Великий князь Ольг, в знак нашего почтения, – подхватил его речь невысокий пожилой купец с наполовину седой бородой, – преподнести тебе наш скромный дар, этот перстень и пояс, сработанные лучшими мастерами Востока.

– Благодарю за дары, – молвил Ольг, чувствуя, что не только за этим пришли гости из Хазарии.

– Мы хотим ещё раз выразить своё глубокое уважение к славному владетелю земель Северной и Киевской Руси и готовы служить ему в улаживании любых, может, даже очень сложных вопросов, которые могут возникнуть, особенно между Хазарией и Русью, – произнёс на прощание, когда гости уже встали с лавок, тот, что в каракулевой шапке.

А седоватый добавил:

– Любое противоречие между людьми или странами можно решить, умные люди всегда договорятся.

«Купцы-то не простые, коли решать вопросы между Хазарией и Русью берутся», – отметил про себя князь, когда гости потянулись гуськом к выходу.

После разговора осталось у князя некое двойственное впечатление, а он сего не любил, потому призвал ободритского волхва:

– Ты языками разными владеешь, Велесдар, и о всяких народах можешь рассказать…