Руина, Мазепа, Мазепинцы

место русским войскам. Тогда Август, не опасаясь более мщения

за Паткуля, приказал генералу Мейерфельду привезти несчастного

Паткуля из Кенигштейна, где он сидел в тюрьме, и отдал шведам.

Его казнили мучительною смертью. Вслед за тем Август, досадуя

на Альтранштадтский мир, для него унизительный, приказал

отправить на место Паткуля в Кенигштейн Фингстена и барона Им-

гофа, обвинив обоих в превышении данного им полномочия.

Между тем с весны по царскому указу со всех гетманских

полков спешили козаки с запасом кирок и лопат оканчивать

киевскую <фортецию>, которую царю хотелось довершить .скорее в

видах препятствия к неприятельскому вторжению. Петр ожидал, что Карл, разделавшись с Августом, теперь обратится всеми

силами на державу русского государя. Поэтому царь писал к

Апраксину, чтобы дать указ, дабы все обыватели, ожидая

неприятеля, держали хлеб не в житницах, а непременно в ямах, вырытых

в лесных местах, для удобнейшего сбережения. <Вся тягость войны

19* 579

теперь останется на одних нас>, - писал царь Мазепе, приглашая

его в Жолкву на совет.

По этому царскому приглашению Мазепа прибыл с некоторыми

старшинами в Жолкву 11 апреля, в день великой пятницы. После

20 апреля был воинский совет. Что там произошло, мы не знаем, но по окончании этого совета Мазепа не пошел на обед к царю, а

воротился в свое помещение расстроенный, целый день ничего не

ел и был чрезвычайно раздражителен. Он не сообщал старшинам, что за неприятность с ним произошла, а только произнес для всех

загадочные и зловещие слова: <Если б я Богу так верно и радетельно

служил, то получил бы наибольшее мздовоздаяние, а здесь хоть бы

я в ангела переменился - и тогда не мог бы службою и верностью

своею никакого получить благодарения!> Он отпустил старшин, и

те ушли в совершенном неведении, что сталось с их гетманом.

На другой или на третий день после того войсковой товарищ

Димитрашко доставил письмо светлейшего князя Меншикова к

компанейскому полковнику Танскому. Меншиков приказывал

Танскому, взявши на шесть месяцев деньги для уплаты жалованья своим

полчанам и на покупку провианта, выступать с своим полком в

поход. Это взорвало гетмана. Он почел для себя личным

оскорблением обращение светлейшего князя к козацкому полковнику мимо

козацкого гетмана. В ярости Мазепа закричал: <Может ли быть

более поругания, посмеяния и унижения моей особе! Князь Александр

Данилович всякий день со мною видится, всегда со мною конвер-

сует1 и не сказал мне о том ни единого слова, а без моего ведома и

согласия рассылает ордонансы людям моего регимента! Кто ж это

без моего указа выдаст Танскому месячные деньги и провиант? И

как Танский может идти без моей воли с моим полкохМ, которому я

плачу? Да если б он пошел, я б его велел, как пса, расстрелять!>

Мазепе в это время, как видно, запахло чем-то очень плохим -

возможностью потерять гетманство; и. для старшин это запахло

таким новым порядком, что вместо начальников, выбранных войском

запорожским, станут управлять козаками царские бояре, а страх

такой перемены, как известно, уже не малое время беспокоил ма-

лоруссов. Во всяком случае, страсть царя Петра к преобразованиям

готова уже была коснуться Гетманщины, а желание как можно

теснее слить этот край с остальными частями Русской державы унас-

ледовалось им от прежней московской политики. Недаром Мазепа

воротился с воинского совета расстроенным. Там, как оказывается, сообщено было Мазепе намерение царя произвести некоторое

изменение в отправлении козацкой службы: чтоб из всех городовых ко-

заков выбиралось известное число и составлялись компании, которые бы получали жалованье, а прочие козаки оставались дома. Это

1 Беседует (от польск. konwersacja - беседа, разговор).

5S0

мы узнаем из последующего письма Мазепы к Головкину, в котором

говорится, что указ об устроении компаний, сообщенный царем в

Жолкве, не может прийти в исполнение за смятением непостоянг

ного народа. Орлик называет этот указ <указом об устроении коза-

ков подобием слободским полков в пятаки> и говорит, что все

полковые старшины считали тогда выбор <пятаков> (пятого человека из

Козаков) ступенью к преобразованию Козаков в драгуны и солдаты.

Старшины сильно волновались, сходились беспрестанно то у

обозного Ломиковского, то у миргородского полковника Апостола, советовались между собою, кричали и даже обращались к чтению Га-

дяцкого договора. Гетман извещал Головкина, что указ о компаниях

очень неприятен полковникам. Сам гетман не показывал ни

малейшего знака неудовольствия к замыслу царя. Этот указ не состоялся.

В то самое время, когда поступок Меншикова с Танским в

Жолкве раздражил Мазепу, ему доложили, что в приемной комнате

стоит и дожидается львовский иезуит Заленский, ректор иезуитской

школы в Виннице. Вдруг Мазепа как будто просветлел и радостно

воскликнул: <А он откуда взялся?> Он велел обозному Ломиковско-

. му и писарю Орлику провести иезуита к не;му во внутреннюю

комнату и потом отпустил всех старшин по их помещениям.

Мазепа беседовал с этим иезуитом наедине, никто не слыхал

их беседы, но и никто не подозревал ничего дурного. Впоследствии