Ртуть

— Он бы не был генералом этой армии, если бы ты смогла. — Он кивнул в мою сторону, когда я проглотила полную ложку супа. — Значит, иногда ты бываешь покладистой, — мягко сказал он.

Я замерла, ложка супа оказалась на полпути между моим ртом и тарелкой.

— Удивительно, не правда ли? Люди предпочитают согласиться с просьбой, а не выполнять приказы. Кто бы мог подумать.

Он поднес ложку ко рту, взгляд был острым и проницательным, мышцы на шее напряглись, когда он проглотил суп. Теперь я могла хорошо разглядеть татуировки на тыльной стороне его ладоней. Обе они были рунами фей. Замысловатые, переплетающиеся линии смещались и двигались по поверхности его кожи, узор менялся и усложнялся прямо на моих глазах. Я отвела взгляд.

— Почему ты вообще хочешь, чтобы я была послушной? — Спросила я. — Порабощать людей, иметь над ними власть… ты этого хочешь? Как Беликон? Это то, что движет тобой?

При упоминании отчима его лицо застыло. Он быстро оправился, но его челюсть была напряжена, когда он взял булочку из корзины.

— Власть — это не то, к чему я когда-либо стремился, малышка Оша, — тихо сказал он. — И я совсем не похож на короля.

— Я так и не думаю. Так почему же ты так стремишься контролировать все, что я делаю? Неужели люди здесь… просто рабы? И все?

Он невесело усмехнулся, покачав головой.

— Люди никогда не были здесь рабами. По крайней мере, для ивелийцев. Когда тысячи лет назад на нас обрушилось проклятие крови, вы, безусловно, стали едой. Но никогда не были рабами.

Проклятие крови. То самое, о котором он говорил раньше, в залах Зимнего дворца. Он говорил, что острые клыки, которыми до сих пор обладают феи, — последствия этого проклятия. У них рождались дети с такими клыками? Или Кингфишер уже жил тогда? Он страдал от проклятия, а потом освободился от него? У всех фей, которых я видела, были удлиненные клыки, так что я сомневалась, что дело в этом. Более вероятно, что теперь они стали частью их генетики.

Фишер поднял на меня глаза.

— Я хочу, чтобы ты подчинялась мне, потому что я привел тебя сюда. Это делает меня ответственным за тебя. И ты нужна мне живой, чтобы ты могла создать кольца для нас. Без них мы навсегда останемся в патовой ситуации с Санасротом, ни одна из сторон не выиграет и не проиграет. Я никогда не смогу вернуть земли своей семьи. Так что, да. Я заставлю тебя подчиняться мне, если понадобится. И я не буду испытывать при этом угрызений совести. Ставки слишком высоки.

— А ты не задумывался о том, что я, возможно, сама хочу остаться в живых? Что я сделаю все, что ты хочешь, если ты просто объяснишь, почему это важно для моего благополучия?

Он смотрел на меня, волны его волос упали на лицо, наполовину скрыв глаза. Прилив чего-то горячего и острого обжег меня прямо за грудиной. Дело было не только в том, как он выглядел. В нем было что-то еще. Что-то, что заставляло мое тело оживать. Его запах, и то, что я знала, когда он входил в комнату даже не увидев его, и грустный трепет в глубине моей души, когда его не было в комнате, и…

Фишер оторвал от меня взгляд и уставился в свою тарелку.

— Мой способ гораздо быстрее, — прошептал он. — Тобой нельзя рисковать. Этими кольцами нельзя рисковать. Все и так висит на волоске.

Я швырнула ложку на стол.

— Ты неисправим!

— Я не понимаю, что это значит.

— Ты, блядь, понимаешь!

— Хорошо. Понимаю. Что ты хочешь сказать?

— Я хочу помочь тебе, Фишер! Я сделаю это с радостью. Я могу не понимать твой народ или даже не верить, что все в этом королевстве заслуживают спасения, но не мне судить об этом, не так ли? По какой-то причине у меня есть эта странная способность, которая может помочь защитить Ивелию от нашествия испорченных, кровожадных монстров. Я видела, на что они способны. Я знаю, насколько они ужасны, и я никому не пожелала бы встретиться с ними! Неужели ты не можешь просто поверить, что я…

Из пальцев Фишера потекли черные тени. Дым поднялся по ножкам стола и поплыл по столешнице, как утренний туман, стелющийся по полю. Он поглотил нашу еду, плетеную корзину, все. Стол с грохотом перевернулся и упал на бок, а затем Фишер вскочил на ноги, поднял меня со стула, оторвал от земли… и пересек палатку. Я ударилась спиной о что-то твердое и жесткое — книжный шкаф? Но не боль лишила мои легкие воздуха. Это был рот Фишера.

Его губы прижались к моим. Сначала я не отреагировала. Я погрузилась в сон наяву. Это была фантазия. Это не было… не было реальностью.