Ртуть

Но в ту секунду, когда его язык скользнул по моим губам, по моим зубам, я почувствовала его вкус и его дыхание на своем лице, я поняла, что это не так. Это было по-настоящему. Шокирующе… и я хотела этого больше, чем воздуха. Оправившись от шока, я обхватила его ногами за талию, сцепив лодыжки у него за спиной. Я запустила пальцы в его волосы и ответила на поцелуй так, будто от этого зависела моя жизнь. Он удерживал меня на месте, прижимая к тому, что находилось у меня за спиной, что освободило его руки и позволило им переместиться на мою талию. Они не задержались там надолго. Я издала резкий стон, когда руки Фишера нашли мою грудь. Он сжал ее, ущипнул один из сосков через рубашку, и волна желания прокатилась между моих ног. Я стала остро ощущать его. Все места, где соединялись наши тела. Где я прикасалась к нему. Касалась его везде. У него были крепкие мускулы и горячее, требовательное дыхание, наполненное ароматом свежего, прохладного горного ветра, и мяты, и ночного леса, и…

— Боги! Фишер!

Его рот был на моей шее. По коже побежали мурашки, когда он стал целовать и ласкать чувствительную кожу в этом месте, влажный, обжигающий жар его языка, скользнувшего вверх по моему горлу, удивил меня так сильно, что я громко застонала.

— Черт! — Он прорычал гортанное ругательство в изгиб моей шеи, одновременно толкаясь бедрами вверх так, что я почувствовала… о, боги. Его член был зажат между нашими телами, и он был таким чертовски твердым. Когда я обхватила его ногами за талию, он оказался идеально прижат ко мне. Давление, которое он оказывал, двигая бедрами вверх, заставило мой мозг разлететься на тысячу осколков.

О…

Блядь…

Мне нужно было…

— Фишер! — Я выкрикнула его имя.

В ответ он издал звериный рык, от которого по спине пробежала дрожь предвкушения. Волны жара прокатились по мне, оседая в животе. Меня захлестнул этот жгучий прилив. Я понятия не имела, когда начала тереться о его член. Только то, что он напрягался каждый раз, когда я это делала, его пальцы впивались в мою кожу, а губы становились все настойчивее на моей шее.

— Черт! Фишер, я хочу… я хочу тебя… — выдохнула я.

И, словно я только что окатила его ведром холодной воды, Фишер оторвал свой рот от моей кожи и отстранился. Через долю секунды я снова стояла на твердой земле, а Фишер оказался на другом конце палатки и сжимал руками волосы. Я ощутила его отсутствие как физический удар.

О, черт.

Миллион мыслей разом нахлынули на меня.

Это была ужасная идея.

Я не должна была позволять ему это делать.

Я не должна была целовать его в ответ.

Я не должна была тереться о его член.

Я не должна была стонать.

Я определенно не должна была говорить ему, что хочу его.

Во имя всех богов на небесах, зачем я это сказала?

Меня сейчас вырвет.

Фишер со стоном прижал ладони к глазам. Он поднял голову, посмотрел на меня, и у меня внутри все сжалось.

— Фишер…

Он так быстро пересек палатку. Обхватив мое лицо руками, он снова поцеловал меня. Крепко. Быстро. Его губы снова оказались на моих, но он не приоткрыл их. Это длилось всего секунду, но вызвало полный и абсолютный хаос в моей голове.

— Фишер…

Он решительно покачал головой, его глаза умоляли меня молчать. Быстро схватив мою руку, он положил ее себе на грудь, прямо в центр.

Тум, тум, тум, тум, тум, тум…

Его сердце бешено колотилось, промежутки между ударами были едва заметны. Ничего похожего на медленный, ровный ритм, который он демонстрировал мне в кузнице во дворце. Я попыталась отдернуть руку, пораженная грохочущим ритмом, но Фишер держал меня крепко.

Он не произнес ни слова. Он удерживал мой взгляд, не мигая, и на этот раз ртуть в его глазах застыла. В его чертах не было высокомерия. Никакой бравады. Никакой самодовольной ухмылки. Его взгляд был смертельно серьезен. Как будто это что-то значило. Он сглотнул, его грудь вздымалась и опускалась слишком быстро, а затем он кивнул.

— Я ничему не могу доверять, — прошептал он, тяжело дыша. И тогда он отпустил меня. Когда мне нужно было, чтобы он этого не делал. Именно тогда, когда мне нужно было, чтобы он остался и объяснил, что означают последние сто двадцать секунд. Он схватил свой плащ, накинул его на плечи и вышел в сгущающиеся сумерки.

Фишер не просил меня оставаться в его палатке. Он также не заставлял меня ждать там, и я поступила так, как поступила бы любая здравомыслящая женщина — я бросилась бежать. Пока я неслась через военный лагерь, быстро темнело. Куда бы я ни посмотрела, воины, облаченные в доспехи, направлялись к центру лагеря. Все они были вооружены. Лишь половина из них удосужилась взглянуть на меня. Воздух наполнился неистовой, возбужденной энергией. Запахи дыма и жарящегося мяса атаковали мое обоняние, но ничто не могло заменить аромат мяты и полуночного леса в моем носу.

Он поцеловал меня.

На самом деле он сделал гораздо больше. Я все еще чувствовала его руки на своей талии. Мой сосок все еще пульсировал от боли, которую он причинил. Мой пульс участился, пока я пробиралась сквозь толпу, пытаясь найти…