Читаем Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования полностью

Он самостоятельно написал «Урядник сокольничья пути». Алексей Михайлович пишет, что каждая вещь должна быть подчинена определенному чину (порядку ее исполнения). Этим объясняется его страсть к детальному описанию любых явлений жизни: от поставления на царство до личных отношений крестьян, регулируемых Соборным уложением. Так, «хотя мала вещь, а будет по чину честна, мерна, стройна и благочинна, — никто же зазрить, никто же похулит, всякий похвалит, всякий прославит и удивится, что и малой вещи честь и чин и образец положен по мере». Есть ощущение, что, живи Алексей Михайлович сейчас, мы бы назвали его перфекционистом, зацикленным на контроле. Однако для него была важная идея гармоничного миропорядка, обеспечиваемого определенными действиями — и только он как царь может выстроить архитектонику вещей так, чтобы она могла удерживать хрупкую гармонию мира в целостности.

В «Уряднике» расписан весь процесс соколиной охоты: кто отвечает за разные этапы — поименно; как следует готовиться к посвящению новоизбранного начального сокольника в должность. За каждую стаю птиц отвечал начальный сокольник, у которого в услужении были рядовые сокольники, кречетники и ястребники, следовательно, это было важной должностью. И Алексей Михайлович в «Уряднике» выступает как драматург: он пишет сценарий, прописывает действия (например, в каком порядке нужно сажать на спинки стульев кречетов и соколов и как должен походить к государю сокольник — «мало постояв, подступает бережно»), перемену нарядов, реплики каждого сокольника, — чтобы потом стать актером во время собственноручно написанного представления. Понимали ли сокольники смысл такой церемонии?

Подобные ритуальные церемонии касались почти всех сфер придворной жизни, театрализуя ее и подготавливая придворных к освоению новой формы культуры — настоящего театра.

<p>Глава 17. Ордин-Нащокин</p>

Нужно вспомнить еще одну яркую фигуру XVII в. — Афанасия Ордина-Нащокина. Он родился под Псковом, однако стал одним из крупнейших интеллектуалов: владел молдавским, польским и немецким языками, отлично знал математику и риторику. Самюэль Коллинс, ехидный врач Алексея Михайловича, редко делавший комплименты, пишет о нем: «Это тот самый Нащокин». Коллинс отмечает заслуги Нащокина: «Теперь он занимается преобразованием русских законов и новым образованием всего Царства. Доносы уничтожатся; все Наместники с помощниками своими будут иметь власть над жизнью и смертью, потому что прежде все преступники привозились в Москву, а это было для Царя очень беспокойно и отяготительно. Такой же точно совет Иофор давал Моисею. Нащокин человек неподкупный, строго воздержный, неутомимый во всех делах и обожатель Государей».

Гравюра с портретом А. Л. Ордина-Нащокина. XIX в.

Во время Псковского восстания Нащокин бежал в Москву и дал там показания о произошедшем. Регулярно участвовал в переговорах с Польшей и Швецией; именно он долгое время был главой Посольского приказа, ведавшего отношениями с иностранцами. Во многих начинаниях русского государства, к которым применимо слово «впервые», поучаствовал Ордин-Нащокин:

• Руководил составлением Новоторгового устава, который навел порядок в торговле: каким образом транспортировать товар, учитывать его и хранить, какие налоги платить за определенные виды товаров. Теперь зарубежные купцы должны были обязательно получать разрешение государства, если они хотели пойти дальше Архангельска, Пскова или Новгорода.

• Попробовал зародить в России институт банков: в 1655 г. основал псковский банк «Земская изба». Правда, через год Нащокину пришлось покинуть Псков, а новый воевода закрыл банк.

• Предложил строить русский флот — именно благодаря ему на Оке был сооружен первый военный парусный корабль «Орел». «Орла» сожгут разинцы, однако сам факт знаменателен.

• Заключил договор с Арменией о транзите шелка из Персии (Коллинс: «Он оживил торговлю шелком в России, и думают, что вся индейская торговля обратится сюда»).

• Покровительствовал Марселису, который получил право содержать почтовую линию Москва — Рига и начал строить новую линию Москва — Вильно. Но подробнее о почте мы поговорим далее.

<p>Глава 18. New York Times Russian Edition</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное