Роман с Постскриптумом

— Мне любопытно именно ваше мнение, — признавался он, — потому что эмигранты, как правило, часто сгущают краски, пытаясь оправдать свой выбор. Их оценки зачастую очень субъективны, неверны. За всем этим легко прочитывается их желание еще раз подтвердить себе, что выбор, который они сделали, — правильный. А вообще, эмигрантская жизнь тяжелая: приходится отказываться от многого. Не все могут найти в себе силы начать новую жизнь. Приходится менять представления о себе, отказываться от профессиональных навыков, забыть об образовании, которое ты получил. Для многих трудно освоить новый язык. Так и живут в своем кругу, окруженные проблемами, горечью о содеянном и невозможностью вписаться в новую жизнь.

Вот такой встречей открылась наша американская поездка.

А уже на следующее утро мы улетали в Колорадо. В аэропорту Денвера нас ждал огромный белый лимузин. Это был кадиллак, потому что Америка обожает свои машины. Эта огромная длинная машина стала для меня продолжением Голливуда в моем американском опыте.

Мы ехали по удивительным тоннелям, которые были заполнены красивыми машинами. Дорога то была очень узкая, двусторонняя, где мы резко замедляли движение, то превращалась в широкий хайвей, по которому мы неслись, как мне казалось, с космической скоростью.

Из Денвера мы направились в маленький городок Бивер-Крик. Это переводится как «бобровая заводь». И было трудно себе представить, что это не просто поэтическое сравнение, а вполне себе житейская реальность. Гуляя там позже вдоль реки, я видела много бобров, занятых построением заводей.

Бивер-Крик производил впечатление места, где не бывает грязи. Пейзажи были там столь хороши, что создавали ощущение выстроенного киношного павильона, а воздух был там такой чистый и хрустальный, которым редко подышишь в мегаполисах.

Американцы очень здорово используют свои естественные красоты. Меня, например, поразило джакузи на воздухе, умело вписанное в природный пейзаж. Оно располагалось на лужайке перед отелем. Расслабленно лежащий в джакузи человек, конечно же, завороженно смотрит в открытое небо, на облака, и может не сразу обнаружить, что с противоположной стороны ванны его разглядывает альпийский сурок. Или, как их здесь гордо называют, мармот. Чтобы не спугнуть его, ты лежишь и притворяешься, что ты тоже часть природы, неподвижная, лежащая в булькающей и дымящейся кислородной воде.

Несмотря на то что это маленький горный городок, объединивший когда-то три деревни, в нем находятся высококлассные отели. Нам с мужем дали номер в отеле «Хайятт», а шестнадцатилетнюю дочь Дашу поселили в отдельный номер, соединенный с нашим дубовой дверью. Ее Даша тут же заперла на ключ с обратной стороны, для того чтобы ощутить полную независимость от родителей, и свою взрослость, конечно же.

Место, в котором проходило само мероприятие, тоже напоминало американские фильмы. На взгорье — довольно большая ферма с лошадьми, длинная дорога среди альпийских цветов, уходящая в горы. В долине приятный городок. А между высокими горами и самим городком в живописном месте были расположены рядом несколько гостиниц, где и разместили участников форума.

Среди его гостей был экс-президент Франции Валери Жискар д’Эстен со своей женой. Были также министр торговли США — очаровательная женщина, конгрессмены, экс-канцлер Германии Гельмут Шмидт, другие крупные в прошлом и настоящем политики. Президент Форд пригласил на свой форум нескольких людей, которые были главами государств в ту пору, когда он возглавлял Америку.

Сразу бросалось в глаза, что, несмотря на возраст и серьезную операцию на ноге, он был не по годам подвижный, живой человек.

Французский президент был зажатым и слишком церемонным. Все знали, что он из старинного французского аристократического рода. Он не очень-то располагал к общению. Зато его американский коллега был его полной противоположностью. Он выглядел гораздо моложе своих лет. Высокий, под метр девяносто, а может быть, и выше, загорелый, улыбчивый, без живота, спортивный.

Колорадо. Бивер-Крик. Так выглядит лошадиная ферма

Когда мы подошли к теннисному корту, мистер Форд как раз расчехлял ракетку. Его партнер с тренером отрабатывал подачу.

— Ну что, покидаем? — неожиданно предложил Форд Алексею. — Никогда не играл с журналистом из Москвы.

— Для меня это большая честь, — галантно ответил мой муж.

Я пошла тренироваться у стенки. Успела только заметить, что одна нога у бывшего президента Америки была от середины бедра до икроножной мышцы укутана как бы в муфту. «Может, он так колено бережет», — подумала я.

— Алеша, сколько же ему лет? Пятьдесят пять? Шестьдесят? — спросила я, когда Алексей, поиграв с Фордом, присоединился ко мне.

— Нет, постарше… Может, под семьдесят. Ему бегать тяжело. Да и с ногой что-то. Но вообще, молодец!