Рольф в лесах

Блямм! — это нырнул, по-видимому, отец семейства. Затем он появился у кромки воды, выбрался на берег и взбежал по относительно пологому боковому склону на самый верх шестиметрового обрыва. Плюх! Плюх! Плюх!.. В воду скатились трое детёнышей. Плюх! Плюх! — почти одновременно последовали за ними мать и последний выдрёнок.

Вжжж! — заскользил вниз отец, и его мокрый мех лишний раз отполировал наезженный в глине скат. Плюх, блямм, плюх, плюх, блямм, плюх… Вновь и вновь выдры наперегонки мчались к началу ската, словно каждый старался опередить тех остальных и прокатиться лишний раз.

Бойкая грациозность их движений, несомненная радость, которую выдры получали от этой игры, действовали на зрителей завораживающе. Трапперы залюбовались ими. Ведь между охотниками и натуралистами есть немало общего. Да, конечно, глянцевитые шкурки пробуждали в них не совсем бескорыстный интерес, но на дворе ещё стоял сентябрь, и мех был не слишком хорош.

Взз! Плямм! Плюх! Весёлая компания словно не знала усталости. Скат от катания становился всё более гладким, и выдры получали от игры всё больше удовольствия, но тут громкий, хотя и не очень внятный лай возвестил появление Скукума. Забыв про осторожность, пёсик прыгнул на обрыв, чтобы принять участие в общем развлечении.

Родители пронзительным, почти птичьим щебетом предупредили детёнышей об опасности. Плюх! Плюх! Плюх! Но вскоре выдры вынырнули и поплыли, держа головы над водой, потому что не особенно напугались. И Куонеб не выдержал. Он навёл своё кремниевое ружьё, щёлкнул курком и выстрелил, целясь в самца. Но тот успел нырнуть ещё при щёлканье курка и остался цел. Охотники стремглав сбежали с обрыва в сопровождении Скукума. Они надеялись перехватить выдр в заводи — небольшой и, кроме бочажка под обрывом, очень мелкой. Если только у выдр не было тут подводного входа в нору, они оказались в настоящей ловушке.

Однако выдры распознали опасность, вшестером выскочили из бочажка и побежали по галечнику под громкий щебет родителей, который, казалось, переходил в стоны. Шестёрка проскальзывала под упавшими стволами и кучами валежника, лавировала среди корней, перемахивала через камни, а сзади бежали охотники, вооружённые дубинками, и Скукум, не вооружённый решительно ничем.

Выдры, видимо, хорошо знали путь и оставили людей далеко позади, зато Скукум, забыв про слабость, почти нагнал выдрёнка, но тут мать, шипя и ворча, повернулась и ринулась на пса. Скукуму ещё повезло, что он отделался одним лёгким укусом, — ведь выдры упрямые и опасные бойцы. Тем не менее злополучный пёсик с воем затрусил назад к тюкам, которые ему вовсе не следовало оставлять.

Лес на берегу поредел, и Куонеб кинулся наперерез выдрам, которые бежали по извилистому руслу, ловко увёртываясь от дубинки Рольфа. Несколько секунд спустя семейство увидело прямо перед собой Куонеба. Спасения, казалось, не было. Однако нет более свирепого противника, чем выдра, дерущаяся за своих детёнышей. Родители даже не замедлили бега, но вместе прыгнули на Куонеба. От неожиданности он не успел замахнуться дубинкой и вынужден был отскочить в сторону, чтобы избежать их острых зубов. Выдрята обежали его с двух сторон и, подстёгиваемые несмолкающим материнским щебетом, нырнули под цепь завалов, а оттуда в заросшее ивняком болото, примыкавшее к заброшенной бобровой запруде, и исчезли из виду.

26. Возвращение в хижину

За болотом опять начинался ручей, здесь уже довольно широкий и глубокий, и охотники взялись за дело. К наступлению темноты они поставили в целом пятьдесят ловушек и вновь устроились на ночлег под открытым небом.

На следующий день Скукуму стало так худо, что они испугались за его жизнь. После злополучной драки с дикобразом есть он не мог. Правда, глотать ему кое-как удавалось, а потому Рольф сварил бульону, остудил его и в течение получаса терпеливо кормил бедного пёсика.

Теперь они уже вели цепь ловушек обратно к хижине и с вершины холма в утренней дали увидели своё озеро, но до него оставалось добрых пять миль. Они по-прежнему придерживались ручья, ставили и подходящих местах ловушки и разглядывали многочисленные следы.

Затем ручей вывел их к обширной дубраве. Тут он сливался с другим порядочным ручьём, струившимся с юга, и превращался в речку. Охотники очутились теперь в настоящем царстве непуганой дичи — земля была испещрена оленьими следами, и каждые несколько минут один-два оленя исчезали при виде их за деревьями. Справа и слева к тенистой дубраве примыкали можжевеловые болота, именно такие, на каких предпочитают зимовать олени, и, пройдя две мили, Куонеб сказал:

— Это хорошо! Теперь мы знаем, куда пойти зимой, когда нам понадобится свежее мясо.

У широкого илистого брода следов оказалось особенно много, и среди оленьих виднелись отпечатки, оставленные пумой, рысью, пеканом, волками, выдрами и норкой.