Рок умер – а мы живем

– Ма-ам! – Вместо страха нахлынули досада и неловкость, что его, как маленького, встречают, ведут; Денис выдернул руку.

– В магазин нужно быстрей, – мамин голос изменился, – и не фыркай, пожалуйста! Есть надо нам что-то, нет?

Магазины в их квартале находились все рядом, хотя и не очень удобно: хлебный, кулинария, овощной и «Детский мир» с одной стороны широкой улицы Трудовой, а гастроном, молочный, «Дары природы» – с другой. От школы до этого оазиса метров триста.

– У нас сегодня очень важная задача, – по пути говорила мама. – Продукты выбросили. Конец месяца… Поэтому попрошу не брыкаться и не психовать. Договорились? Вот я тут купила булочку с повидлом, поешь.

– Не хочу.

– Давай, давай, неизвестно, когда домой придём. – Мама достала из сумки кулёк, а вслед за ним сетку. – Держи.

Возле кулинарии вяло шевелилась извилистая очередь. Продавали растворимый кофе. Индийский. Шесть рублей банка… Торговали не в самом магазине, а со стола, поставленного возле дверей. Наверно, чтоб в помещении не толпились…

– Так, так, так, – встревоженно зашептала мама, отыскивая кого-то в очереди, – где же он?.. А вы не видели, тут мужчина такой был, в пуловере?

– Не видели, – жёстко, так что сразу расхотелось искать, отвечали ей.

Но мама ещё поискала. Не нашла и, горестно вздыхая, поставила Дениса в хвост.

– Ушёл куда-то. Или уже купил. Вот жалко, я тут полчаса выстояла, потом за тобой побежала. Только стали продавать. – Мама говорила неприятным Денису жалобно-горестным, но и хищным каким-то голосом; так она говорила, оказываясь в магазине, где было что купить. – Ну, стой, сынок. Вот двенадцать рублей. На две банки. И подходи к гастроному. Я в мясном отделе буду. Через улицу осторожно…

– Уху…

Очередь была пугающе, усыпляюще длинная, но двигалась быстро. Да, мужчина в пуловере запросто мог уже купить кофе и уйти… Денис то и дело перекладывал из руки в руку тяжёлый портфель, раза два уронил на асфальт кулёк с булочкой. Есть ещё не хотелось.

Люди со спины казались почти одинаковыми – одеты в плащи, куртки, кофты знаменитого советского цвета, который называли «голубенький» – то ли серовато-синий, то ли зеленовато-розовый…

Иногда у стола возникали короткие стычки – кто-нибудь требовал, чтобы ему продали не три положенные в одни руки банки, а больше. Продавщица привычно вскрикивала:

– Да я вообще счас торговлю закрою! – И очередь, испугавшись, выпихивала возмущающегося прочь.

Денис не пил кофе – горький, колючий, даже если в чашку набухать сахара, – но любил по утрам его запах. Запах этот означал, что у родителей всё хорошо. Правда, достать кофе становилось всё сложнее, и всё чаще родители, морщась, с неприязнью глядя в чашки, пили кофейный напиток «Колос», который делался из ячменя…

Ненавидел Денис, конечно, стоять так, без дела полчаса, час, изредка делая крошечный шаг вслед за шагнувшей спиной стоящего впереди. Да и, самое неприятное, в очередях приходили мысли, которые в другое время, когда чем-нибудь занимаешься, с кем-то играешь, смотришь телевизор, были надёжно заперты, не смели даже мелькнуть. А здесь облепляли, кололи… Вот только учебный год начался – пятый класс, – и сразу нахватал двоек, особенно по английскому. Ничего в нём не понятно. «А» почему-то надо читать как «эй»… И вообще… Учителя говорят, что вытягивать никого не будут, хватит. Да, это не первый класс, не третий, когда была одна учительница, Нина Юрьевна, и уроки были похожи на игру… Ещё и старшаки наезжать стали – бабок требуют, даже по карманам шарят. И угрожают: если стуканешь, отгасим… Курить хочется почти постоянно – как будто внутри, там, куда обычно бьют под дых, завелось какое-то существо и требует себе еды – сигаретного дыма. А ведь только в этом году, в июне, первый раз попробовал и вот уже бегает каждую перемену за школу, вечером под разными предлогами выходит во двор. Родители стали подозревать, мама принюхивается… Новенькая в класс пришла, Таня, симпатичная. В первые дни на него так смотрела, улыбалась, а потом, разобравшись, что он совсем не в числе первых, а дохляк и троечник, потеряла интерес. Его же, наоборот, к ней всё сильнее тянет, хочется смотреть и смотреть. И сидит удобно – в соседнем, справа, ряду, на одну парту впереди него. Но как к ней подойти, что сказать? Да и никто в их классе не дружит – в смысле пацаны с девчонками… И пластилина всё время не хватает. У Димки с Владькой уже целые армии, а у него отрядик, да и солдатики кривые получаются, некрасивые; и уже как-то не очень хочется их лепить, другого чего-то хочется, только непонятно чего…

– Э, пионер, двигай, – подтолкнули Дениса сзади. – Приспал?

Вот и стол, темно-зелёная коробка кассы, продавщица в белом халате, невысокие, шоколадного цвета, банки… Денис торопливо, но бестолково, действительно как со сна, вытащил из кармана брюк три синенькие трёхи и три жёлто-серые рублёвки, протянул продавщице, получил взамен кофе и, путаясь, засунул их в сетку.

– Так, мне, значит, пять штук, – сказал следующий покупатель.

– По три банки в руки.

– Н-ну, это что такое!..

– Я счас вообще закроюсь.