Роботы утренней зари

В зале началось явно недружелюбное движение, но Бастермейн держался твердо. Глэдия мягко спросила:

— Вы помните зло, которое мы причинили вам, когда были сильны?

— Не думайте, что мы забудем. Мы помним об этом всегда.

— Прекрасно! Значит, вы знаете, как этого избежать» Вы знаете, что очень плохо, когда сильные подавляют слабых, и, значит, когда картина переворачивается, когда вы сильны, а мы слабы, вы не будете подавлять нас.

— Ну, ну, слышал я такие аргументы. Когда вы были сильны, вы знать не знали о морали, а теперь хватаетесь за нее.

— Однако, вы, когда были слабы, все знали о морали, и были потрясены поведением сильных, а теперь, став сильными, вы забываете о морали.

— Вы получили то, что заслужили, — сказал Бастермейн.

Он поднял кулак.

— Вы хотели бы дать то, что вам кажется заслуженным, — сказала Глэдия.

Она протянула как бы обнимающие руки:

— Поскольку каждый может думать о мести за какую-то прошлую несправедливость, ваши слова говорят о праве сильного давить на слабого. Если вы так говорите, вы оправдываете космонитов прошлого, так что теперь вам не на что жаловаться, а я говорю, что давление несправедливо, если вы примените его в будущем. К сожалению, вы не можете изменить прошлое, но пока мы можем решать, что должно быть в будущем.

Глэдия сделала паузу и, поскольку Бастермейн сразу не ответил, продолжала:

— Кто из вас хочет Галактику, а не бесконечно повторяющуюся дурную страну?

Раздались аплодисменты, но Бастермейн вскинул руки и зычно закричал:

— Подождите, не будьте дураками! Прекратите!

Медленно воцарилось спокойствие, и Бастермейн заговорил:

— Неужели вы думаете, что женщина верит тому, что говорит? Неужели вы думаете, что космониты хотят нам сделать что-то доброе? Они все еще думают, что они сильны, они по-прежнему презирают нас и намерены уничтожить, если мы первыми не уничтожим их. Эта женщина приехала сюда, и мы, как дураки, приветствуем ее. Нет, давайте проверим ее слова. Пусть кто-нибудь из вас попросит разрешения посетить Внешний Мир, и посмотрим, получит ли он его. Если за вами стоит планета, если вы можете быть угрозой, как был капитан Бейли, тогда вам позволят высадится, но как с вами будут обращаться? Спросите капитана, отнеслись ли к нему по-родственному. Эта женщина — лицемерна, несмотря на все ее слова, нет, именно из-за ее слов. Они как раз и доказывают лицемерие. Она скулит тут насчет своей иммунной системы и говорит, что должна защищать себя от опасности заражения. Ну, конечно, она делает это не потому, что считает всех нас грязными и заразными, такая мысль не приходила ей в голову! Она жалуется на свою пассивную жизнь, защищенную от всяких бед и неудач, слишком хорошо организованную обществом и толпой чрезмерно заботливых роботов. Как она, наверное, ненавидит их! Но что угрожает ей здесь? Какие беды могут настигнуть ее на нашей планете? Однако она привезла с собой двух роботов. Мы собрались в этом зале, чтобы почтить ее, а она привела даже сюда своих роботов, они сидят позади нее на возвышении. Теперь, когда всюду свет, вы видите их. Один — имитация человека Р. Дэниел Оливо, а другой — бесценный робот, явно металлический Р. Жискар Ривентлов. Приветствуйте их, мои дорогие соотечественники! Бот они-то и есть родня этой женщины!

— Шах и мат! — шепотом простонал Д.Ж..

— Еще нет, — сказала Глэдия.

Бее стали вытягивать шеи, словно всех сразу одолел зуд, и слово «робот» шепотом прокатилось по всему залу.

— Бы можете увидеть их без затруднения, — сказала Глэдия. — Жискар, Дэниел, встаньте!

Оба робота встали позади нее.