Роботы утренней зари

— Полагаю, он тоже прошел карантин, прежде чем получил разрешение на высадку?

— Иначе не может быть, мадам.

— Все равно я надену перчатки и носовые фильтры.

Она вышла в ванную, рассеянно отметив, что вокруг нее были домашние роботы, и сделала знак, чтобы ей подали новые перчатки и фильтры. Каждый дом на Авроре имел свои разговорные языки, и каждый хозяин культивировал их, учась делать знаки быстро и незаметно. Робот следовал этим почти невидимым приказам хозяина, словно читал его мысли. Следовательно, другой человек, не хозяин этого дома, мог приказать роботу только тщательно составленной речью. Самое унизительное для хозяина — если домашний робот колеблется выполнить его приказ или, еще хуже, выполнит его неправильно. Это означает, что либо человек, либо робот спутали знаки. Глэдия знала, что ошибка всегда была со стороны человека, но практически этого никто не хотел признавать. Робота отправляли на ненужный анализ, либо на продажу. Глэдия была уверена, что никогда не попадет в такую ранящую самолюбие ситуацию, но если бы сейчас ей не подали перчатки и носовые фильтры, она…

Она не кончила этой мысли: ближайший робот принес ей то, что она хотела, точно и поспешно.

— Как он выглядит, Дэниел?

— Обычного роста и сложения, мадам.

— Я имею в виду его лицо.

Глупо было спрашивать. Если бы он имел хоть какое-то сходство с Илайджем Бейли, Дэниел сразу же заметил бы это и сказал ей.

— Трудно сказать, мадам. Оно не все видно.

— Что ты хочешь сказать? Он же не в маске?

— В известной степени — да, мадам. Его лицо покрыто волосами.

Она засмеялась.

— Как в исторических фильмах? Борода?

Она сделала жест, показывающий пучок волос на подбородке и под носом.

— Больше, мадам. Половина лица закрыта волосами.

Глэдия широко раскрыла глаза и впервые почувствовала желание увидеть поселенца. Что же это за лицо, наполовину закрытое волосами? У аврорцев и вообще у космонитов было очень мало лицевых волос, и их уничтожали после подросткового возраста. Верхнюю губу никогда не трогали. Глэдия помнила, что ее муж, Сантирикс Гремионис, до брака носил тонкую полоску волос под носом, усы, как он это называл. Они выглядели, как поставленные не на место брови, и она, как только уговорила себя взять Гремиониса в мужья, сразу же настояла, чтобы он вывел их. Он так и сделал почти без возражений, сейчас она впервые подумала, что ему, наверное, было очень жаль усов. Она замечала в первые годы, что он часто проводил пальцем по верхней губе. Она считала это нервным жестом, и только теперь ей пришло в голову, что он бессознательно искал исчезнувшие навеки усы. Как выглядит человек с усами по всему лицу? Вроде медведя? Каково это ощущение? А если бы у женщины были такие же волосы на лице? Она представила себе, как трудно целоваться этой паре, и громко рассмеялась. От ее раздраженности не осталось и следа. Ей захотелось взглянуть на чудовище, в конце концов бояться его нечего, даже если он животное как по виду, так и по поведению. С ним нет ни одного робота — поселенцы хотели иметь общество без роботов — а ее окружают десятки. Монстр тут же будет обездвижен, стоит ему хотя бы возвысить голос в гневе. И она сказала:

— Отведи меня к нему, Дэниел.

Чудовище встало и сказало что-то вроде «Добрый вечер, миледи».

— Добрый вечер, — рассеянно ответила Глэдия.

Она помнила, как трудно было ей понимать аврорское произношение Галактического Стандартного в те давно прошедшие дни, когда она приехала сюда с Солярии. Акцент монстра был грубым и неуклюжим, но может быть, ей так казалось с непривычки. Илайдж тоже, кажется, произносил некоторые буквы чуточку не так, но вообще говорил очень хорошо. Но ведь прошло два столетия, а этот поселенец даже не с Земли, а язык в изоляции очень меняется. Но языковая проблема мало занимала Глэдию. Она уставилась на бороду. Во всяком случае, эта борода не похожа на те, которые были на актерах в исторических фильмах. Те были кустистыми — клок тут, клок там — и выглядели клейкими глянцевитыми. У поселенца же была совсем иная борода. Она густо и плотно покрывала щеки и подбородок, темно-коричневая, чуть светлее волос на голове и по крайней мере на два дюйма длиннее. Она не покрывала все лицо. Лоб был голым, за исключением бровей, такими же были нос и область под глазами. Верхняя губа тоже была голой, но на ней была тень, словно там начинали расти новые волосы. Было голое место и сразу же под нижней губой, но там меньше замечалась новая растительность. Поскольку обе губы были голыми, стало ясно, что целовать его видимо нетрудно. Она сказала, сознавая, что невежливо смотреть так пристально, но все-таки не сводя с него глаз:

— Мне кажется, вы убрали волосы вокруг рта.

— Да, миледи.

— Можно спросить, почему?

— Можно. Из гигиенических соображений. Я не хочу, чтобы пища застревала в волосах.

— Вы их соскабливаете? Я вижу, они растут вновь.

— Я пользуюсь электробритвой. Это занимает всего пятнадцать секунд утром.

— А почему не депиляторием?

— А вдруг я снова захочу отрастить их?

— Зачем?