Рюриковичи. История династии для бумеров и зумеров

Неожиданного гостя тут же пригласили в столицу, и Годунов вместе с Посольским приказом старался произвести лучшее впечатление о Москве и царе Фёдоре. Иеремия же по старинке жаловался на свою тяжёлую долю – как его всё время обижает турецкий султан, как тяжело жить православным под османским игом и что вообще денег как всегда не хватает. Царь же предложил патриарху не мучиться, переселиться во Владимир и наслаждаться счастливым русским православием. Иеремия вежливо отказался, но признал, что в Русском царстве и правда с религией всё куда лучше, чем на его родине, и Москве действительно нужен свой патриарх. С этим Иеремия откланялся и отправился обратно в Константинополь, даже разрешив царю самостоятельно выбрать патриарха. Им закономерно и стал Иов в 1589 году. Из-за этого карьерный прыжок совершило вообще всё русское духовенство: раз митрополит стал патриархом, то бывшие архиепископы стали уже митрополитами, а простые епископы – уже архиепископами. Все были счастливы, кроме оставшихся двух патриархов, Иерусалимского и Александрийского. Какое-то время они агитировали, что русские просто «купили» себе патриархат и задобрили Иеремию. Спойлер: как видите, таким обвинениям уже почти 600 лет. Но в итоге к концу XVI века была получена официальная грамота с нужными подписями, что да, теперь Русская православная церковь – это патриархат. Правда, как позже выяснилось, не все подписи были настоящими, но кого это уже волновало. Были ещё разногласия по поводу того, какое место в иерархии патриархатов займёт РПЦ: в Москве очень хотели быть третьими после Вселенского (Константинопольского) и Александрийского, но в итоге было решено не испытывать судьбу и согласиться на пятое почётное место. В конце концов, ещё одно подспорье идее «Москва – Третий Рим» было получено – уж теперь-то можно было претендовать на объединение всех православных вокруг себя, а это делало неизбежными войны с Польшей и даже Турцией в обозримом будущем.

Но единственная крупная война при Фёдоре Ивановиче случилась со Швецией. При Иване IV Грозном в 1583 году было заключено лишь перемирие, которое, скорее, ставило на паузу долгую Ливонскую войну. Главная проблема оставалась нерешённой – кто будет владеть крепостями Нарва и Ивангород, а также удержит ли Россия хотя бы крошечный выход к Балтийскому морю. Как только польским королём стал шведский принц Сигизмунд III Ваза, в Москве сообразили, что действовать надо быстро. Шведы возвращать завоёванное ранее закономерно отказывались, и русским воеводам пришлось в 1590 году собирать войска и осаждать обе крепости на границе. Штурмы не удавались, зато ядер для обстрела стен было хоть отбавляй. Следующие два месяца очевидцы могли наблюдать забавный «тяни-толкай»: русские обстреливают крепости, шведы просят перемирия и вступают в переговоры; затем переговоры срываются, обстрел крепости начинается заново, обороняющиеся снова просят переговоры и так далее.

А в это время: Католической церкви удаётся с помощью покушения устранить французского короля Генриха III Валуа и на время ввергнуть страну в религиозный и политический хаос. Все окончится приходом к власти династии Бурбонов вместо прежних Валуа.

Наверное, вместо этого стоило бы собрать войско побольше и штурмовать крепости любой ценой, – подумает любой диванный стратег. Но большая часть воинов была занята на юге – там очередной великий набег затеял новый крымский хан Газы-Гирей. В 1591 году он решил не заняться приграничным грабежом, а точечным ударом сходу покорить Москву, чтобы сделать то, чего не удавалось его предшественникам, – поставить Русское царство под новое иго. Момент был выбран удачный: русский царь вроде бы вообще ничего не решает, а за него всем заведует Годунов, который занят осадой шведских крепостей. В качестве повода для нападения была выбрана невыплата «поминок» – небольших подарков для задабривания хана, чтобы тот не грабил границы. Крымские татары собрали большое войско до 100 тысяч человек и вторглись в южнорусские земли. Сторожевые полки и казачьи отряды сообщали, что вся эта орава двигалась прямо на столицу, а Газы-Гирей даже не отпускал никого грабить окрестности.