Рико, Оскар и разбитое сердце

Но сейчас мы уже у Фитцке и можно не напрягаться. Он впустил нас к себе добровольно. А то, если б забрались к нему через дыру в потолке – наверняка пришлось бы тут же сматываться. Или вызывать команду уборщиков в защитных костюмах и масках. Я же помню, какой у Фитцке жуткий беспорядок и грязь. Видел однажды с порога. Не квартира, а настоящий свинарник! Или конюшня. И в то же время – замечательная каменюшня!

Когда мы пришли, оказалось, здесь сотни разных камней. Больших и маленьких. Всех форм и размеров. Прямо голова кружится! Круглые и гладкие. Угловатые и с острыми краями. Любых цветов и оттенков, с красивым рисунком и без. Одни зернистые, другие посверкивающие, в третьи вделаны камни поменьше – красные, зеленые, синие или желтые. На вид вроде алмазов, смарагдов или рубинов.

Камни заполняют всё пространство. Даже входную дверь в квартиру невозможно открыть настежь. Она на них натыкается. Камни на подоконниках, на полках, на порогах комнат и во всех углах. Спальню Фитцке я не видел. Дверь туда была единственная закрытая. Но совершенно точно там они тоже есть – и на кровати, и под ней, и в шкафу. И еще не известно, что у него там в холодильнике! Не дай бог под всей этой тяжестью пол вдруг проломится – вот Кизлинг на четвертом глаза выпучит! Но только на секунду, потому что его тут же засыплет каменной лавиной весом во много тонн. Или зальет, потому что у Фитцке есть и водяные камни. Они самые-пресамые суперские! Лежат в пяти огромных аквариумах в гостиной. И между ними жемчужными пузыриками бурлит кислород. А еще в ванной, там для них устроен специальный желоб. Шланг, подсоединенный к крану, ведет воду наверх, она течет по желобу и утекает в слив. Потому что этим камням в желобе недостаточно того кислорода, который подается в аквариум. Он должен их окружать все время и со всех сторон.

Я опустил палец в журчащую воду. Фитцке не спускал с меня глаз. Но ничего не говорил. Он все еще был в сером костюме. Потом повел нас обратно в гостиную. В аквариумах тихо булькало. Занавески были задернуты, и свет внутрь почти не просачивался.

– И что все это значит? – спросил Оскар. Непонятно, как он вообще что-то различал в этой темноте в темных очках. Мутно-желтого света хватало только на то, чтобы разглядеть пустые упаковки из-под еды, стопки старых газет, грязную одежду и грязные тарелки, чашки, ложки и вилки, стаканы и бутылки. А еще засморканные бумажные платки. Фитцке обитал тут как первобытный человек – в пещере с мрачными обоями, мусором и камнями.

– Ну, а как вы думаете? – спросил Фитцке с гордостью.

– Я думаю, – ответил Оскар, – что вы окончательно спятили. И уже давно. Вы вот тогда сказали, что я из дурки. Но это была проекция. Вы спроецировались.

После «вы окончательно спятили» я перестал дышать. От ужаса. А про «проекцию» потом спросил у Оскара.

ПРОЕКЦИЯ И ПРОЕЦИРОВАТЬСЯ

Когда в другом бесит именно то, что не нравится в самом себе. Только ты никогда в этом не признаешься. Это психология. То есть когда у тебя не все дома или винтиков не хватает.

– Дерзить вздумал? – фыркнул Фитцке. – Тогда хотя бы очки сними, будь любезен.

– С точки зрения гигиены вы живете в катастрофических условиях, – продолжил Оскар, будто не слышал его слов. – Недостаточная гигиена – одна из самых частых причин заболеваний в развивающихся странах! Скажите спасибо, что у нас есть водопровод с горячей водой и…

– Это ты уже говорил, умник, – отмахнулся Фитцке. – Если бы это было правдой, я б давно уж помер. Но раз ты такой умный, объясни-ка – вот это что такое?

Фитцке снова взмахнул рукой, как будто хотел разом объять все камни в гостиной. Они лежали по два. Я только сейчас заметил. Все парочками.

– Это не просто коллекция, да? – сказал я спокойно. Действительно спокойно. Камни в темной квартире Фитцке каким-то образом подействовали на мой лотерейный барабан. Мотор в нем вдруг остановился. В голове стало пусто и тихо. Как на озере рано-рано утром, когда над водой лежит серый туман. Я видел такое на картинке у фрау Далинг.

– Вот видишь, умник, – Фитцке помахал узловатым пальцем перед носом Оскара. – Доретти-то быстрей тебя соображает!

– Не просто коллекция? – повторил Оскар и вопросительно посмотрел на Фитцке. – А что же это такое?

– Это питомник, – сказал я тихо. – Вы их разводите, да, герр Фитцке?

В ответ он сжал губы и просто кивнул. Но вид у него был почти торжествующий! Как у ученого, который наконец-то получил доказательство своей правоты. Оскар снял очки, словно тоже получил доказательство – что у Фитцке не просто винтиков не хватает. Их у него вообще нету!

Может, поэтому он вдруг стал говорить с Фитцке осторожно. Как с маленьким ребенком, который засунул палец в розетку и хочет поиграть в игру «Я – лампочка!».

– А когда вы начали камни коллекционировать? – спросил Оскар. – И когда – разводить?

– Еще когда мальчиком был. После смерти родителей.