Ричард и Великие Маги

– Сэр Палант, – проговорил я едва слышно, – вы так молоды…

Он спросил шепотом:

– Что случилось, ваше величество?

– Лучше разбудите, – посоветовал я. – Или, если будить жаль, осторожненько перенесите, чтобы не слышала это журчание.

– Ваше величество?

– Уписается, – сказал я с неловкостью. – Мы в детстве так подшучивали над сверстниками. Даже ночью нарочито поднимались и начинали над спящими переливать воду из чашки в чашку… Обязательно пускали лужи!

Он покраснел, все еще не может предположить, что даже такие нежные девушки тоже писают, а я поспешно догнал ожидающего Альбрехта, не оборачиваясь, не люблю растаптывать светлые идеалы, хотя, как политику, приходится топтать светлые во имя нужных.

Альбрехт некоторое время рассказывал о проблемных местах и вызовах, потом поклонился и сказал буднично:

– А теперь с вашего позволения отбываю на каторжную работу. А вы тут… политикуйствуйте.

Я не сразу врубился, чего он так внезапно, но из соседней аллеи вышла группа щебечущих на своем птичьем языке женщин, Мишелла в центре, что и понятно, ее статус резко повысился, вокруг нее группируется теперь свой круг.

Все замедлили шаг, присели в поклоне, только Мишелла продолжала идти, наконец и она опустилась, склонив голову.

– Мишелла, – сказал я церемонно, – составьте компанию. Я уже заканчиваю променад, если это променад, всегда путаю с пломбиром, но пломбир предпочитаю больше…

Она напряженно вслушивалась в эту чепуху, почему-то многим кажется, что высокопоставленные должны непременно изрекать что-то важное, хотя на самом деле все наоборот, боязнь изречь не то важное, заставляет прятать его в ворох цветистой словесной шелухи.

Когда мы отошли на несколько шагов от ее группы, я помалкивал, поглядывал на розовую ленточку с бутоном розы на ее нежной шее, еще не врубился, натуральная или же сделана с таким изяществом придворными ювелирами, но интересоваться вслух не стал, чтобы не выдавать в себе дикаря.

Она сказала наконец тихим голосом:

– Ваше величество, ваши соратники называют нас дикарями… но мы понимаем, что они так всего лишь защищаются. Мы не дикари, а вот они…

Я хотел возразить, но она умоляюще вскинула обе розовые ладошки и сказала быстро:

– Вы это знаете. Но вы не один из них!.. Вы уже раньше видели нас и… как будто родились среди нас, даже прожили всю жизнь. Вам все знакомо, ваше величество. А это странно и непонятно! И очень страшит.

Она вперила в меня взгляд улыбающихся глаз, я прижат к стене, уже не отвертеться, надо сдаваться, поклонился, пряча взгляд, подумал мстительно, что я скользкий, как вьюн в машинном масле, меня хрен прижучишь.

– Леди Мишелла, – сказал я, – вы правы, вы абсолютно правы. Признаюсь как на духу… Что такое дух? В данном контексте не знаю, но в соседней империи Германа есть королевство Гессен. На самой его окраине, прижатый к морю, совершенно дикий угол, так называемый маркизат Черро. Единственное место в империи, что имеет выход к океану! Подозреваю, именно из-за него император Скагеррак и давит на императора Германа, требуя то ли передать ему этот клочок земли, то ли как-то дать ему полномочия ввести там свое правление.

Она вскликнула:

– Ой, как интересно!

Но взгляд и встревоженное лицо показали, что эта информация больше чем интересна и тут же будет передана тем, кто сумеет ею воспользоваться.

– Черро, – повторил я, – дикое место, пристанище пиратов. Власть короля там не признают, а король даже не пытается как-то справиться. Так вот, леди Мишелла, я из Черро. Маркиз, властелин Черро!.. Так что все местные обычаи для меня, мягко говоря, знакомы. И даже въелись в печенки.

Она широко распахнула прекрасные глаза, еще не зная, как реагировать на внезапно раскрывшуюся тайну.

– Ваше величество… но почему вы тогда здесь?

Я ответил с недоброй улыбкой:

– Ваш император хочет получить Черро. Думаю, вместе с королевством Гессен. А у нас есть поговорка про тех, кто идет за шерстью, но возвращается стриженым.

– Ваше величество?

Я ответил с той же улыбочкой:

– Как бы вам помягче… В общем, зря он хотел отобрать мой маркизат. Это неотбираемо. Я человек добрый, но очень злой и злопамятный.

Она охнула, отшатнулась в ужасе, распахнутый рот прикрыла розовой и почти просвечивающейся ладошкой.

– И что… что вы хотите отобрать…

Я мягко и таинственно улыбнулся:

– Леди, давайте угощу вас нашими сладостями?.. Вообще-то мне все равно, нравятся вам или нет, сам обожаю сладкое.

Она воскликнула:

– Ваше величество! Да я готова лопнуть, настолько люблю эти волшебные штуки!..

Улыбаясь мило и зловеще, я на ходу сделал нам по стаканчику со сливочным мороженым.

Вечером раздался стук в дверь, Переальд открыл с этой стороны, из коридора заглянул Хрурт.

– Ваше величество, герцогиня!

Он даже не стал выговаривать ее длинное имя, и так понятно, других герцогинь в моей спальне еще не было.

Переальд распахнул дверь шире, герцогиня Самантелла Херствардская вошла быстро и с подчеркнуто деловым видом, присела в почтительном поклоне, но без женской жеманности и жажды понравиться как женщина.