Ревущая Тьма

Она без слов достала из кармана красный платок вроде тех, которыми обычно вытирала руки за столом и на раскопках. Он был уже засаленный и потрепанный, как и его хозяйка. Как и я. Я принял его молча, но благодарно и вытер с рук кровь Нобуты. Руки все равно оставались грязными – и навсегда останутся. Валка хотела забрать платок, но я смял его в руке.

– Спасибо, – сказал я. Это все, на что хватило сил. – Спасибо.

Она прижалась своим лбом к моему. Даже с закрытыми глазами я чувствовал, как она на меня смотрит и то, что, должно быть, чувствовали древние пророки под взглядом осерчавших богов. Ощущал себя маленьким. Ничтожным.

– Дышите, – сказала она. – Просто дышите.

Я что, дышать перестал? Не знаю. Я сделал долгий глубокий вдох, стараясь успокоиться. Все афоризмы Гибсона разом вылетели из головы. Я не знал, что за чувство меня гложет, но знал имя призрака. Голос Нобуты Отиоло по-прежнему звучал в голове. «Abassa, пожалуйста». Я задавил всхлип и подумал о сэре Вильгельме. О Смайт. Вспомнил, как сьельсины склонились над телами, подобно вампирам или голодным псам, подобно воронам над тушей мертвого зверя.

Они пировали.

Мои слезы тут же остановились.

Валка прижала меня к себе, запустив пальцы в волосы.

– Зря вы это сделали, – сказала она спокойным, но срывающимся голосом. – Было бы лучше, если бы Нобута осталось живым. Теперь на мир нет надежды.

Я обвил ее руками, обняв как можно крепче:

– Не могло быть никакого мира. Валка, вы были рядом. Вы все видели. – (Смайт разорвали на четыре части, остальных разделали, словно омаров в панцирях.) – Видели, что произошло.

Я чувствовал ухом ее дыхание. Она молчала, и я потерял счет времени. Сколько мы простояли, никого не замечая и никем не замеченные? Достаточно, чтобы моя дрожь унялась, а глаза просохли.

Достаточно, чтобы начался скрежет.

Он раздался сразу отовсюду, передаваясь сквозь обшивку и каркас корабля, сквозь кронштейны, стены и переборки, как вибрация передается через кожу барабана.

– Это что за чертовщина? – произнесла Валка, отпуская меня и оглядываясь.

Все вокруг тряслось, корабль вибрировал, как струна.

– Они пытаются пробиться внутрь? – спросила она.

Мы оба взглянули на лейтенанта Картье. Женщина побледнела не меньше нашего и молчала как рыба. Я потрогал рукой стену, почувствовал вибрацию пальцами.

– Они сверлят. – Не знаю почему, но мне вспомнились зубастые нахуте и то, как они вгрызались в плоть. – За мной!

Обычно я приходил прямиком к Смайт в каюту, и мне не доводилось бывать на мостике «Скьявоны», но путь я знал. Я буквально ворвался в это широкое помещение с высоким потолком. Всю противоположную стену занимал огромный выпуклый иллюминатор – единственный настоящий иллюминатор на всем корабле, выходящий на ангар со стороны, противоположной той, где развернулась бойня, и на выход в недра «Демиурга». Однако бойня все равно отображалась на голограммах и видеодисплеях, отражаясь в душах членов команды.

Как пламя в стекле.

Коммандер Людовико Скиарра оценивал ситуацию, сложив руки за спиной. На фоне жутких картин он казался жалким, а когда обернулся ко мне, тараща глаза-блюдца, то показался еще и невероятно юным. Сколько лет было этому палатинскому отпрыску? Цвет кожи у него был почти как у джаддианца, а черная офицерская форма сидела на нем как траурный костюм на похоронах – при которых он в своем роде присутствовал.

– Они сверлят, – тихо произнес Скиарра. – По всему периметру. Сверлят… – Он слабо усмехнулся. – Похоже, они не понимают, где вход.

Члены экипажа за приборными панелями по обе руки от него молчали.

– Сэр, они могут прорваться на борт? – спросила лейтенант Картье.

Скиарра тряхнул головой, сбросив маску хладнокровия, и пригладил короткие волосы:

– Не знаю. Вероятно.

На иллюминаторе транслировались показания внешних камер наблюдения, и я убедился, что не зря вспоминал о нахуте. Сотни маленьких устройств, как морские блюдечки, липли к днищу корабля, пробивая путь внутрь. Они образовывали кольца, достаточно широкие, чтобы сквозь них потом могли пролезть сьельсины, и медленно выгрызали дюймы обшивки.

– Там четыре дюйма титана, – сказал коммандер. – Не знаю, сколько у нас времени.

– По крайней мере, у них нет плазменных резаков, – мрачно заметила Валка.

– Есть вести от Бассандера Лина и Красного отряда? – спросил я, сомневаясь, что хочу знать ответ.

– Нет, лорд Марло, – ответил Скиарра. – Капитан ушел в тринадцать минут шестого. Сорок восемь минут назад. – Он указал на синий циферблат в углу гигантского иллюминатора. – Связи по-прежнему нет. Что-то на этом проклятом корабле мешает. Квантовый телеграф тоже не работает. Никак не понять, дошло ли сообщение. Как дела у армады снаружи – тоже неизвестно.

– У нас есть более насущные проблемы, – сказала Валка. – Можно как-то остановить дрели?

– Так, чтобы не подставить корабль под еще более серьезную угрозу, – нет. – Скиарра нахмурился столь сильно, что складки появились даже на щеках.

– Коммандер, нужно остановить сьельсинов прежде, чем они заберутся внутрь, – сказал я чуть резко.