Ревность

Двухэтажный дом неопределенного цвета, отделенный от дороги невысокой изгородью, стоял на окраине поселка. У ворот на невысоком столбике почтовый ящик с номером. Вдалеке, на краю поля, светились далекие огоньки. С другой стороны подступали невысокие деревца, за ними, в низине, занавешенной туманом, можно было различить мутный силуэт соседнего дома. Радченко выключил мотор, сверился с картой и GPS, решив, что ошибки нет, — они на месте. Он вышел из машины, открыл двери фургона.

Сначала вниз спрыгнул Девяткин, он придерживал забинтованное плечо и морщился от боли. Затем осторожно спустился Вадим. Ему развязали руки, сунули телефон.

— Скажешь, что приехал, — приказал Девяткин. — Пусть открывают. Не огорчай меня: будь умным мальчиком.

Вадим набрал номер, долго дожидался ответа.

— Миша, ты? — сказал он в трубку. — Открывай, я приехал. Нет, ничего не случилось. Просто есть разговор. Вы все в сборе? Вот как. Ладно… Хорошо…

Он дал отбой, глянул на Девяткина и сказал:

— В доме только один Миша. Остальные в городе. Поехали еще вечером, обещали вернуться в полночь. Но их до сих пор нет.

— Что им делать в городе?

— Хотели выпить пива и снять шлюх. Ребятам из Майами приехали. Там полно первосортных девочек и других удовольствий. Им скучно в этой глуши.

Они зашли на участок. Вокруг дома торчали три молодых дерева, разрослись спутанные кусты, едва различимые в темноте. На втором этаже засветилось окно. Радченко на ходу подобрал суковатую короткую палку, поднялся на открытую летнюю веранду, встал справа от двери. Девяткин толкнул Вадима стволом пистолета между лопаток, мол, будь смелее.

Свет загорелся внизу. Вадим встал на пороге, за его спиной Девяткин. Скрипнули половицы, дверь приоткрылась внутрь, Девяткин, стоявший за плечом Вадима, увидел крепкого мужчину в трусах и майке без рукавов. Лицо человека было мятым и заспанным, темные глаза смотрели настороженно и подозрительно.

— Кто с тобой? — спросил человек.

Вадим не нашелся с ответом, только пожал плечами, шагнул вперед и снова остановился. Мужчина не спешил пускать ночных гостей. Его правое плечо и рука были закрыты так, что невозможно определить: он вооружен или нет. Кажется, обмануть этого парня — дело нелегкое, он никому доверял, даже самому себе.

Девяткин, желая показать дружелюбие, улыбнулся и больно ткнул Вадима стволом пистолета.

— Кто он? — снова спросил мужчина.

— Мой друг, — сказал Вадим. — Ну, долго еще стоять на пороге?

Девяткин выскочил из-за спины Вадима, оттолкнув его плечом, сунул ногу между дверью и косяком. Опустил ствол пистолета и трижды выстрелил от бедра. Две первые пули прошли мимо, хотя промахнуться было очень трудно, третья пуля вошла в грудь. Девяткин проделал все очень быстро, поэтому Миша не успел захлопнуть дверь. Он выронил что-то тяжелое и сам грохнулся на пол. Девяткин толкнул дверь и вошел в дом. Миша хрипел и корчился на полу, прижимая ладони к окровавленной майке. Рядом лежала тяжелая связка ключей.

— Он не был вооружен, — откуда-то из-за спины сказал Вадим. — Ты убил безоружного человека.

Девяткин тяжело вздохнул, ему было что ответить, но не хотелось шевелить языком. Миша перевернулся со спины на живот и пополз к темному коридору, оставляя за собой на плитках широкую бордовую полосу. Его меркнущее сознание подсказывало, что где-то там, в этой темноте, должен быть спасительный выход, должна быть жизнь. Девяткин добил его двумя выстрелами в спину, постоял минуту и обернулся к Вадиму.

— Где вход в подвал?

— Вторая дверь по коридору. После туалета.

Глава 27

Девяткин не пошел в подвал сразу. Сначала обследовал дом, начав с первого этажа. Ни людей, ни оружия он не увидел, зато наткнулся на большой сейф, куда легко поместится целый арсенал. Чтобы открыть эту махину, нужен сварочный аппарат и пару дней свободного времени. Девяткин вернулся в кухню, попил воды из крана и спустился вниз.

Радченко стоял у стены, сжимая в руках тяжелую палку, и поглядывал на Вадима. Тот сидел смирно, положив руки на большой стол, накрытый клеенкой. Дверь в подвал осталась распахнутой, оттуда слышались голоса, мужской и женский. Разговор, поначалу тихий, стал громче. Женщина плакала и о чем-то просила, мужчина что-то долго объяснял, говорил горячо, с чувством, женщина продолжала плакать. Наконец голоса сделались тише, женщина замолчала.

Девяткин поднялся наверх, плотно прикрыл дверь и сказал, что дипломат из него никудышный, с женщинам, когда они рыдают навзрыд, он всегда уступает, но не в этот раз. Он уговорил Ольгу посидеть еще немного внизу, это для ее же безопасности и вообще… Не нужно женщине видеть того, что здесь случится.

Он погасил свет на кухне, вывинтил из светильника обе лампы, бросил на пол и раздавил каблуком. Затем сел за стол и стал смотреть за окно. В стороне стоял одинокий фонарь, его света хватало, чтобы осветить небольшой кусок дороги и молодое деревце. Вдалеке виднелись огоньки поселка. Темнота почти непроглядная, так всегда перед рассветом, когда ночи скоро конец.

— Я могу им позвонить, — сказал Вадим. — Узнать, когда вернуться.